– Ну и хорошо, хе-хе, ну и славно! А прежде чем мы с вами по теплому, по дружески распрощаемся, может у вас просьба, хе-хе, ко мне имеется? Ну, там коньяку стаканчик или еще чего?

– Есть просьба, - согласился Фухе.
– Даже две.

– Слушаю, хе-хе, слушаю.

– Пришлите мне сюда Лардока.

– Этого Иуду вашего, хе-хе? А что, свое он, хе-хе, получил, пусть теперь с вами, хе-хе, о жизни побеседует. Мы вам руки, конечно, развяжем по такому случаю, чтобы вы его, хе-хе, обнять могли. Ну, а вторая просьба?

– Потом я хочу побеседовать с вами. Можно со связанными руками.

– А что, если со связанными, то можно, хе-хе, словцом-другим перекинуться, сделать вам приятное. Ну, пока бывайте здоровы, сейчас мы к вам друга вашего, хе-хе, направим.

Комиссара развязали. Вскоре в бункер впихнули отчаянно сопротивлявшегося Лардока.

– Не надо!
– кричал он.
– Я не хочу! Я боюсь!

Кричал он недолго - железные руки комиссара сомкнулись на его горле.

– Ага!
– заревел Фухе.
– попался, скотина! Ну расскажи, за сколько меня продал? Исповедайся, ублюдок!

– Х-р-р-р!
– донеслось до комиссара.

– А ну, повтори!
– распорядился Фухе, ослабляя хватку.

– Это не я, господин комиссар!

– А кто же?! Архангел Гавриил?

– Это не я! Это Конг!

– Что?!
– от неожиданности Фухе отпустил свою жертву, и Лардок поспешно отбежал в противоположный угол.

– А ну, говори!
– комиссар вновь подступал к негодяю.

– Это Конг! Он, он договорился… с Кальдером… Он не хочет, чтобы Кальдер помирился с Кампфом…

– Вот скотина!
– ахнул Фухе.

– Господин комиссар, господин комиссар… Я поговорю… Я попрошу Кальдера… Вас отпустят…

– Ах ты скот! А предавать меня!

– Я не хотел! Но Конг мне грозил… Вы же его знаете, а я человек слабый…

– Что он тебе обещал, негодяй?
– поинтересовался Фухе, вновь сжимая горло Лардоку.

– Н-ничего!

– Врешь!

– Он…он… Должность старшего комиссара…

– Всего-то?
– удивился Фердинанд.
– Это за меня, за великого комиссара Фухе?!

– Я не хотел… Не хотел… - вновь заныл Лардок.

– Ладно, - смилостивился Фухе.
– Пшел вон! Пришли ко мне своего Кальдера.

Комиссара вновь связали, и в бункер вошел генерал.

– Ну-с, молодой человек, - начал он, - теперь мы одни, я вас слушаю…

Заседание правительства началось довольно оживленно. Только что министры посетили национализарованные согласно последнему указу винные склады, принадлежавшие бывшему президенту и отныне составляющие основу государственного сектора экономики. Это посещение привело всю компанию в довольно веселое расположение духа, и министры с видимым удовольствием занялись делами. Слово взял Вайнштейн.

– Господа офицеры, то есть я хотел сказать, министры. Пока эксперты обсуждают вопрос об обязательном хождении строем, предлагаю не прекращать наших усилий по наведению порядка. Мы работаем или зачем? Поэтому предлагаю обсудить вопрос о всеобщем ношении формы и введении личных номеров для всего личного состава государственного населения.

– А на какие средства шить?
– перебил генерала какой-то штатский скептик.
– Все средства на новые ракеты направили.

– Как на какие?
– возмутился Вайнштейн.
– У нас дисциплина или куда? Издадим особый указ с приложением установленного образца формы, и пусть сами шьют! У нас благосостояние или откуда?

– Господа!
– вмешался генерал Гребс.
– Сэ нотр идэ женеро - это наша конечная цель, к этому мы должны, так сказать, стремиться, но, может, пока не декретировать ношение формы? Мы можем назначить, так сказать, добровольцев, желающих показать остальным пример. А затем организуем всеобщий, так сказать, энтузиазм. Все будет весьма шарман и магнифик!

Предложение всем понравилось, и Вайнштейну с Гребсом поручили составить список добровольцев. После этого слово взял президент:

– Господа!
– начал он.
– Предлагаю теперь рассмотреть вопрос о положении на фронте. Слово имеет господин Конг.

Начальник контрразведки встал, достал носовой платок, промокнул глаза и проникновенным голосом произнес:

– Уважаемые коллеги! Друзья! Мне тяжело и грустно - именно на меня пала печальная обязанность сообщить вам, уважаемые коллеги, скорбную весть…

Все замерли. Конг еще раз промокнул глаза:

– Да, господа! Скорбный час переживаем мы с вами. Вчера, замученный врагами нации, пал смертью храбрых наш достойный коллега и мой самый лучший друг, начальник поголовной полиции комиссар Фухе…