– Да я же искал вас, Фердинанд! Искал-искал, а мне говорят: Фухе в полиции. Я и решил, что они заштопали вас за все наши…

– Постой, постой, Алекс! Дело в том, что я сам…

– Да ладно!
– перебил его Габриэль.
– Раз вы на свободе - остальное неважно. Понимаете, Фухе, я влип в одну историю… Только вы сможете мне помочь…

– Бедняга!
– вздохнул Фердинанд.
– Я бы с удовольствием, но мне завтра лететь за границу.

– Значит, приходится вам все же делать ноги, - понимающе кивнул Алекс.
– Понимаю, наши легавые - сущие вампиры!

– Ладно, Габриэль!
– поспешил перебить его Фухе.
– Что у тебя случилось-то?

– Ох!
– вздохнул Алекс. Он решительным движением опрокинул в себя вторую кружку пива и совсем уже собирался начать рассказ, как внезапно его повело. Габриэль сполз со стула на пол, икнул и задремал.

Инспектору не оставалось ничего другого, как вложить своего приятеля в такси, назвать шоферу адрес и отправиться к себе домой - собирать вещи…

В Гляйвиц Фухе прилетел в середине дня 31 августа. Инспектор сошел, пошатываясь, с трапа самолета - его укачало. Придя немного в себя, Фердинанд решил не начинать с места в карьер поиски негодяя Скорфани, а вначале акклиматизироваться, для чего был избран местный пивной бар, где Фухе, разменяв выданную ему валюту, углубился в дегустацию прекрасного баварского темного. Когда инспектор немного отмяк, его внимание привлекла шумная компания, расположившаяся в дальнем углу зала. Среди десятка здоровенных лбов выделялся громадный детина с физиономией, сплошь покрытой шрамами.

– Где-то я его видел, - пробормотал Фухе.
– Вроде, похож на Акселя Конга… Где же я его видел?…

Между тем детина со шрамами поднял вверх свою кружку, желая произнести тост. Его приятели смолкли.

– Господа!
– начал он.
– В час, когда назревают великие события, предлагаю выпить за наш славный батальон - за "Вюртемберг - семьсот семьдесят семь". Хох!

– Хох!
– заорала компания.
– Слава нашему батальону! Слава Отто!

"Отто!
– подумал Фухе и похолодел.
– Ну конечно же! Это Отто Скорфани!"

Инспектор достал из бумажника выданные ему фотографии. Первым делом он убедился, что догадка его была верной - это был Скорфани собственной персоной. Затем он сверил фотографию сапог. Сомнений и тут не было: сапоги были именно те, заветные, названные министром "нашим национальным достоянием".

"Вот это удача!" - подумал Фухе, но тут же ему в голову пришла мысль, что, будь Скорфани один, можно было рискнуть, но справиться с дюжиной громил из какого-то загадочного "Вюртемберга - 777"…

"Что делать? В посольство обратиться? Это далеко - в Берлине. Консульства здесь нет… Послать телеграмму… Даже если «молнию», то не успеть… О, идея! Здесь же есть радиостанция - пошлю-ка радиограмму!"

Фухе незаметно вышел из пивной, узнал дорогу и поспешил на радиостанцию. Там он начал заполнять бланк радиограммы, лихорадочно вспоминая выученный им в школе поголовной полиции шифр. Он не успел составить и половины текста, когда вдруг над его ухом грянул выстрел, затем другой.

Фухе присел и быстро вынул свое заветное оружие - "Смит и Вессон" образца 1902 года. Правда, патронов у него было всего три, да и те он не имел права тратить - в противном случае у него высчитывали из жалования в тройном размере - следствие проводимой в поголовной полиции кампании по экономии ресурсов. Но Фердинанд решил подороже продать свою жизнь. Вновь грянули выстрелы, и в дверь ворвались несколько громил в конфедератках. Несмотря на конфедератки, Фухе сразу же узнал своих соседей по пивной и прежде всего Скорфани, вошедшего первым.

– Ах, матка боска ченстоховска!
– заорал Скорфани, стреляя в потолок.
– Ах, холера ясна, пся крев, вшиско пожонкне! Ах, еж тя матку, кляты швабы! Мы есць войско польске, доннерветер! Мы объявляем войну германам, ферфлюхте их тойфель!

Его подручные бросились в радиорубку и стали что-то орать в микрофон, время от времени стреляя в потолок. Остальные начали резво обшаривать карманы всех, находившихся в комнате.

– Ну, врете!
– пробормотал Фухе.
– Не отдам я свои командировочные!

Все решали секунды, и инспектор решил идти напролом. Он собрался со всеми своими моральными силами и гаркнул, обращаясь непосредственно к главарю:

– А врешь ты, Скорфани! Никакой ты к черту не поляк! И вообще, пошто сапоги спер?

Слова Фухе произвели впечатление взорвавшейся бомбы.

– Чего?
– на мгновение растерялся Скорфани, но затем взревел: - У, таузенд тойфель, то есть матка боска! Бей его, ребята!

Поток его красноречия, однако, тут же иссяк: прямо в лоб бравому террористу-альпинисту глядело дуло "Смит и Вессона".

– Ну ты, дурак, - наконец промолвил Скорфани, - мотай отсюда, мы тебя не тронем!

– Сапоги!
– неумолимо произнес Фухе.

– Что сапоги?
– не понял Скорфани.

– Сапоги снимай!

– Грабеж!
– начал было Скорфани, но, повинуясь движениям револьвера, тут же подчинился.

– Вот и ладушки, - подытожил Фердинанд, беря сапоги.
– Посмотрим-ка, те ли это?

Он нагнулся, чтобы лучше разглядеть приобретение, но тут же понял, что зря сделал это. Сильным ударом босой пятки Скорфани выбил револьвер из рук инспектора. Грозное оружие отлетело в сторону, и им завладел один из типов в конфедератке.