Около тридцати лет назад тело его отца со следами пыток нашли в мусорном пакете возле остановки. В тот же день мать увезла Максима на север страны и даже спустя годы, продолжала бояться. Она считала, что убийцы отца не успокоятся, и будут мстить сыну. Именно поэтому Хельга Хансен выступала против того, чтобы ее сын возвращался в Нью-Йорк. Перед поступлением в университет он, все же согласился взять девичью фамилию матери, и постарался забыть все, что связывало его с отцом. Напоминанием о детстве остались только кошмары, терзающие его с завидной регулярностью.

Открыв дверь в подвал Максим почувствовал, как второй раз за утро, его грудь непроизвольно сжалась. Годы в полиции не привили иммунитет к запаху человеческой смерти. Вдобавок, от пронизывающего внизу холода, кожа покрылась мурашками. Атмосфера была соответствующе угнетающей – остро ощущалась нехватка света в помещении. Единственным его источником были навесные лампы, установленные точечно, только над столами для вскрытий. Чуть поодаль, за рядами из тел прикрытых простыней, спиной к двери стоял человек. Его белоснежный халат украшали багровые крапинки крови. Из наушников отчетливо доносились усыпляющие мотивы кантри. Максим сделал шаг в сторону металлического стола, на котором лежало тело Аманды Хиллс. Ее грудная клетка была раскрыта. Именно ею в данный момент и был увлечен эксперт.

– Есть минутка? – рука Максима едва коснулась халата.

– О, Господи! Макси, – мужчина отпрянул, словно его поразила молния. Детектив виновато сомкнул губы:

– Извини, Дэйв. Не хотел тебя пугать.

– Ничего, я как раз добрался до причины смерти, – патологоанатом убрал наушники в сторону и начал объяснять, – как я и предполагал, у бедняжки не выдержало сердце. Как ты, наверное, догадался, убийца изрядно над ней поработал. Вначале удалил жертве язык и глазные яблоки. После чего еще живую прибил к бревну. На мой субъективный взгляд, бедняжка еще показала чудеса стойкости.

– Есть ли следы изнасилования, противоестественного проникновения? Либо иные следы убийцы на теле? – спросил Максим.

– Никаких следов, ни под ногтями, ни в зубах, нигде. Но, судя по всему, девушка при жизни вела довольно активный образ жизни, если ты понимаешь, о чем я, – но увидев рассеянный взгляд добавил, – ее тело принимало в себя больше дюжины мужчин ежедневно на протяжении последних лет. Это я тебе гарантирую, плюс она была и наркоманкой с недавнего времени, об этом свидетельствуют вот эти следы на запястьях, – рука в перчатке прикоснулась к лежавшей на столе руке.

– Да, это многое объясняет. Обычно именно проститутки становятся жертвами таких вот изощренных убийств. Их легче найти, заманить и мало кому интересно, куда они пропадают. Ну а что ты можешь сказать о характере ран?

– Они сделаны не профессионально, но очень аккуратно, рука уж точно не дрожала. Что касается орудия, то им был нож с зазубринами длинной около шести дюймов. Интересно, еще и то, что я обнаружил следы гидроксида железа на ранах.

– Ржавчина? А ты раньше видел, что-то подобное, я имею в виду почерк или способ нанесения увечий? – Максим скрестил толи от холода толи от сильного желания спрятать, руки на груди.

– Ну, пожалуй, что за мою славную, более чем пятнадцатилетнюю карьеру еще нет. Хотя, учитывая, как он все обставил, вряд ли перед нами первая жертва. Он провозился с ней не менее пяти часов, при этом большую часть времени жертва была в сознании. Очевидно, что все это дело рук пугающе нездорового человека. Чуть позже я вышлю полный отчет о вскрытии.

– Спасибо, – кивнул Максим, – и медленной походкой направился в темноту, в сторону выхода.

Эксперт, махнул рукой после чего взял дисковую пилу и продолжил работать над трупом. У дверей, Максим взглянул на тело девушки в последний раз. Ее грязные и спутанные волосы сумбурно, едва касаясь, пола, двигались словно стая гадюк, жаждущих выбраться на свободу. Вместе с открытом в ужасе ртом, вид девушки напомнил ему образ поверженной Медузы, кричащей вслед уходящему Персею. Максим не боялся обратиться в камень, но все же поспешил нырнуть в открывшуюся перед ним дверь.

Огромная спина покрылась испариной. Ее обладатель весил не меньше двухсот фунтов и с легкостью бы прошел кастинг на роль Снежного человека. Номер был заполнен запахам давно не мытого тела и дешевого виски. В отличие от мужчины, девушка почти не издавала звуков. Ее глаза уставились в потолок и покорно воспринимали происходящее. Терпеть ей оставалось, по подсчетам, еще минут двадцать.

Открытие двери совпало с эякуляцией. Поэтому, даже после того, как Том распахнул дверь в номер, они не сразу обратили на него внимание.

– Эй, Чеширский кот, слезай с нее это полиция, твою мать! – крикнул детектив.

Мужчина неуклюже повалился в бок, как будто пораженный стрелой из арбалета.

– Собирай свое дерьмо и вали отсюда, – сказал Том, пнув в сторону кровати ковбойские ботинки и джинсы, валявшиеся на полу. Мужчина натянул на себя джинсы и бросился в сторону пикапа, припаркованного напротив у входа в номер.

– Серена, мне нужно с тобой поговорить, одевайся, жду тебя снаружи, – скомандовал полицейский.