– Сколько я проспала?

– Не так долго, на самом деле. Часа три.

– Ничего себе!

– Видимо, тебе требовалось отдохнуть.

– А где остальные?

Халк, одетый в смешную кепку из свернутого газетного листа, неторопливо затянулся, выпустил дым изо рта и качнул головой, я проследила за его взглядом. Баал, рассекая воду мощными гребками, мерно шел брасом у самых скал (он вообще из воды выходил?), Рен и Лагерфельд, сидя под соседним зонтиком, рассматривали какие-то цветастые брошюры и что-то жевали – наверное, кто-то из местных торговцев принес их вместе с напитками и бутербродами. Канн дремал на лежаке, как и я до этого, полностью укрытый полотенцем (Стивен втихаря успевал позаботиться обо всех). Ну, а Эльконто, как того можно было ожидать, наслаждался цветником из четырех дам, сидя метрах в пятидесяти от наших зонтов. Горячий бриз периодически доносил переливистый женский смех и запах разномастных духов.

– А где Чейзер?

– Отлить пошел, наверное. – Газетный лист перевернулся; Конрад с интересом прочитал заголовок очередной статьи. – Представляешь, этот браслет позволяет воспринимать и печатную речь. Глядя на вывески, я как-то не задумывался об этом, а вот газеты – это очень интересно.

– Вы что-нибудь поели?

– Да, местные принимают доллары. Мы брали у них какую-то еду – хлеб, колбасу с майонезом.

– Поняла, сэндвичи. Это хорошо. Блин, Эльконто же там обгорит… поди, даже кремом не намазался, – пробубнила я, поднимаясь. – Сколько времени сейчас?

– По Нордейлу? – Халк улыбнулся.

– Ах да… конечно…

Я мысленно чертыхнулась.

Пока тут все тихо и спокойно, мне надлежало решить несколько задач: переместиться в Лондон, купить билеты на знаменитый «London Eye», а после сгонять в Норвегию и арендовать для нас коттедж, в котором предстояло переночевать.

С некоторым сожалением оглядев пляж – какая чудесная все-таки бухта, жаль покидать, – я предупредила Халка о том, что скоро вернусь, и исчезла.

Посетив отхожее место, а после решив прогуляться по прилегающей к берегу территории, он заметил ее прячущейся за кустарником – ту самую девушку, что вот уже целый час наблюдала за ним.

Мак остановился.

Темноволосая островитянка с огромными карими глазами и тонкими бровями, изящная и полногрудая, в красном с белыми цветами купальнике, заметив, что ее присутствие обнаружено, неуверенно покинула свое укрытие. Босая, с юбкой из пальмовых листьев вокруг талии. Посмотрела на него и застенчиво улыбнулась. Точно местная жительница, не приезжая. Аллертон определил это интуитивно – логика при отсутствии знаний о местности не помогла бы.

Заметив, что мужчина не уходит, но и не спешит представиться, смуглянка сделала шаг вперед и протянула тонкую руку – на ее запястье звякнул браслет из кораллов.

– Аналин.

Чейзер едва заметно нахмурился: его гаджет, отвечающий за перевод, молчал. Что это за слово, что оно означает?

Девушка улыбнулась шире и, видя недоумение собесденика, добавила:

– Я Аналин. А ти? Ви?

Аллертон выдохнул с облегчением – значит, переводчик не сломался, не поплыл от воды. Протянул в ответ руку, осторожно пожал тонкие пальцы с короткими ногтями.

– Я Мак.

– Мак?

– Да.

Аналин, стараясь скрыть проскальзывающее во взгляде восхищение, оглядела обнаженный накачанный торс. Затем плавки. Покраснела, смутилась и тут же добавила:

– Ти умеешь плавать, Мак?

– Умею.

Вокруг ярких сладко-пахнущих тропических цветов весело звенели пчелы, гудели, словно маленькие пылесосы, присаживались вглубь лепестков и снова взмывали вверх. Шелестели верхушки пальм; сквозь них проглядывались плывущие по насыщенному синему небу далекие белые облачка.

– Пойдем плавать?

– Вместе?

– Да. Ти и я. Вместе.

Чейзер вдохнул напоенный солью морской воздух и огляделся: странное место, дивное, сказочно красивое. Взгляд вернулся к девушке – сначала к ее огромным глазам, к пухлым, закушенным от смущения и собственной дерзости губам, затем к впадинке над ключицей. Автоматически переполз ниже, к ложбинке между полными грудями, в которой, подвешенный на коричневой веревочке, покоился овальный медальон. Представил, как по покатым плечам и черным волосам будут стекать капельки воды, как напряженные от холода соски уткнуться в тонкую ткань купальника, и не смог удержаться – кивнул.

Почему нет? Отдых…

– Пойдем.

Лондон встретил сыростью.

Серая каменная кладка строений, серая дорога, кажущиеся серыми из-за висящего тумана машины и даже серый воздух.

После Филиппин подобное изменение климата перенеслось, как ни странно, легко: все выглядели отдохнувшими, расслабившимися и в меру бодрыми. Без ропота отстояли очередь на колесо обозрения, загрузились в одну из стеклянных кабинок, полюбовались тем, чем можно было полюбоваться, несмотря на плотную белесую завесу тумана, почти полностью скрывшую Темзу и идущие по ней суда, а после расположились на широких ступенях фонтана, расположенного на Piccadilliy-Circus.