Шрифт:
– Где я ее возьму? В приюте для животных?
Дэйн грозно сдвинул светлые брови и показал Стивену кулак.
– Ну, тогда рыбок ему целый пук. Пусть поставит в штабе на «Войне» и кормит их там дохлыми червячками.
– Док, вот достану я тебя однажды и накормлю червячками! Живыми! Подарю тебе, нафиг, попугая и научу его говорить «Дохтур гомно!»
Эти двое опять сцепились.
– Долго учить придется!
– Да пятьсот тыщ раз повторю и не устану! Пока сам в это не поверю!
Вот ворчит белобрысый ежик с косичкой, а сам от смеха давится. Я укоризненно покачала головой – что за сладкая парочка? Но спасибо этим двоим, атмосфера за столом изменилась, потеплела.
– Так, любители животных и скабрезных шуток, допиваем кофе и выдвигаемся. Погуляем и заодно поищем хороший ресторан. А после за дровами.
Пустыня Сахара
Ночь. Температура плюс пять по Цельсию.
Мне очень хотелось показать им это место: нигде больше нет такой тишины – глубокой, завораживающей, абсолютной.
И звезды. Они висят так близко – огромные мерцающие бусины, – что, кажется, не нужно никаких световых лет, чтобы достичь их, а только протяни ладонь и коснешься. Мириады звезд, бесконечная россыпь на черном небосводе – граненные космосом алмазы.
Нигде больше нет такого удивительного ночного неба, как в пустыне.
Сахара.
Бесконечная, растянувшаяся вокруг на сотни километров безлюдная и почти безжизненная территория.
Мы сидели вокруг потрескивающего поленьями костра, сидели на пластиковых ковриках, что принесли с собой; песок ночью быстро остывал. Ни машин, ни людей, ни звуков. Только треск и летящие в небо искры. За нашими спинами, на барханах, танцевали длинные изогнутые тени.
– Поразительное место.
– И так тихо.
Я хотела было кивнуть, но отрывать лицо от ладоней было лень, поэтому я продолжала сидеть без движения. Огонь завораживал.
Мы много где побывали и многое увидели; пусть не все, пусть меньше одного процента или его доли от того, что можно было увидеть, но все же. Череда лиц, стран, пейзажей, дорог, чужих незнакомых улиц. Мы постояли на Китайской стене, едва не слились с дождем в грохочущий водопад Южной Америки, гуляли по старинной Европе, катались на автобусах и трамваях, посетили парк развлечений, ели странную и незнакомую еду, лежали на далеком Индонезийском пляже, гудели в забытой Богом сибирской деревне…
Мы столько всего делали.
Надо же… всего четыре дня. Как много, оказывается, можно уместить в четыре дня.
А завтра домой.
Который из двух миров стал домом мне?
Оба. Оба стали родными, и этот, мир планеты Земля – прекрасный сказочный, хоть и сложный мир, и тот, мир Уровней, доброжелательно принявший в свои объятья. А сколько их еще, других миров? Тысячи, миллионы, миллиарды, отделенные от нас лишь тонкой гранью реальности.
Невероятно.
Чейзер неторопливо обстругивал ножом деревяшку, Рен курил одну из Халковых сигар, а сам сенсор, отломив прутик от одного из поленьев, ворошил им раскаленные угли.
Ладони и колени пекло, спина подмерзала.
– Знаете, – подал голос Канн, глядя куда-то ввысь, – хоть здесь и идет время, а, значит, я постарел на четыре дня, я ни о чем не жалею. Мне понравилось.
– Мне тоже. – Кивнул Рен. – Один Уровень, но никому не тесно. А этот космос за пределами… Почему-то я никогда не задумывался о тех звездах, что висят над нашими городами. Насколько они далеко, зачем?
Зачем?
Вечный вопрос. Кто создал, почему и зачем.
Наверное, для нас, для людей. Чтобы мы жили, смотрели вверх и думали, для чего мы есть? Чтобы искали смысл бытия, чтобы пытались постичь неизвестное, чтобы терялись в вопросах, не имеющих ответа.
– Да, хорошо, – добавила я, не имея в виду ничего конкретного. Просто хорошо.
– Спасибо тебе, что мы здесь.
На лице Эльконто, оранжевом от света костра, застыло непривычно серьезное выражение. Даже смешинки в глазах пропали.
Я легко пожала плечами.
– Пожалуйста.
Время не властно над незыблемым. Каким-то образом, сидя здесь, в пустыне, мы ухватили его часть.
Огонь, пляшущий прямо на песке, застывшие лица друзей, подернутые печатью философских размышлений, молчание, в котором больше смысла, чем в любых словах и магическая тишина вокруг. Ветер заметет наши следы, бороздки дюн восстановят форму, а вечность застынет над этим местом, как было до того. И как будет после.
– Мы еще вернемся.
Они смотрели на меня с благодарностью. Даже если не вернемся, говорили их глаза, не важно, мы уже…
Уже.
И спасибо тебе за это.
Эпилог
Мир Уровней. Нордейл
Элли визжала от восторга.
Перепуганный грязный кот – небольшой еще, почти не утративший черты котенка-подростка – наблюдал вращающийся вокруг мир светлыми зелеными глазами. Его худое тело вздрагивало под пальцами, а тонкий хвост болтался веревочкой. Розовые подушечки, выпустив мелкие коготки, растопырились в стороны.