Спокойно. Глубокий вдох, глубокий выдох.

Она не заорет, не выставит себя идиоткой, и она не будет оправдываться. На смену панике вдруг пришла ледяная злость – настолько сильная, что слова полились сами – ровно, насмешливо и крайне холодно.

– Нашла, представляешь? Замечательный мужчина – красавец. Вот, купила – хочу обрадовать.

Казалось, вечер, обещающий сюрпризы только для Марты, решил повернуть свой взор к Дилану и принялся удивлять его.

– Купила? Сама? Ты же женщина!

Да, точно, «женщина». Прозвучало именно так, как она и предполагала – не просто неодобрительно, а с отвращением. Ну и что, что женщина? Лишена всех прав?

– Красивые, правда?

Она вдруг ожила – почувствовала себя так, будто ее подменили изнутри, будто наружу вышла другая Марта – ледяная, – а старую Марту, способную все испортить неврастеничку, заперли где-то внутри. Поплыла к столу – теперь грациозным движениям не мешали даже пушистые тапки, – взяла коробочку в руки и поднесла к его глазам.

– Как думаешь, ему понравятся? И камешек есть, и рисунок отличный.

– Понравятся? – Дилан выглядел так, будто только что съел миску червей – благо, хоть его баритон не сорвался на фальцет. – Как такое может понравиться, когда тебя пытается захомутать баба? Камешек? Да он такой крохотный, что его не видно, а рисунок… какая безвкусица! Оно слишком тонкое для мужского пальца… Марта, ты… ты вообще рехнулась?

– А ты кто такой, чтобы судить – рехнулась я или нет? Ты ведь не умеешь любить, не так ли? А я умею, и мы будем счастливы вместе. Представляешь, чьи-то глаза могут сиять при виде меня, а уж такой подарок МОЙ мужчина оценит наверняка.

«Не то, что ты, сволочь»

На этот раз Дилан промолчал – какое-то время стоял с багровым лицом, пытался привести в порядок явно вышедшие из-под контроля мысли и не дать сорваться с языка новым язвительным комментариям. Значит, точно пришел о чем-то просить. Не дожидаясь дальнейшей реакции, Марта спокойно захлопнула крышечку, водрузила коробочку на полку, повернула и сложила руки на груди. Кажется, ей, все-таки, удалось приподнять одну бровь.

– Так кофе? В третий раз спрашиваю тебя, как отсталого инвалида. Кофе будешь?

– Буду.

Дилан смущенно прочистил горло и попытался вернуть себе привычный безразличный вид – вид человека «меня ни что на этом свете не интересует, тем более ты», но не смог – шок от увиденных колец, стоящих на ее столе, так и не прошел.

Марте вдруг стало наплевать; в этот момент она будто прозрела – просто и без эмоций – это не ее человек, не ее мужчина, вообще не герой ее романа, поэтому она коротко кивнула на диван и бросила:

– Садись на диван. Нечего шататься по гостиной. Сейчас сварю.

– Значит, хочешь позаимствовать меня на целый вечер в качестве девочки-эскорта.

– Не девочки-эскорта. – Ты для этого слишком некрасива, следовало бы ему добавить, но теперь ей стала ясна причина его непривычной сдержанности – сделка. Сделка с Мартой, которая никоим образом не должна провалиться. – Ты просто побудешь рядом – послушаешь, запомнишь. Мне надо знать, кто из моих будущих партнеров способен меня предать. Всего лишь несколько часов. Хороший дом, вечеринка, много богатых людей и отличной еды. Отдохнешь, расслабишься.

Дилан потел.

Кирпичного цвета кофейная чашка в его руках казалось крохотной, в то время как в ладонях Марты всегда смотрелась ведром.

Значит, сделка. Хочет выстроить собственный бизнес – созрел, наконец, но не хочет просчитаться с будущими коллегами. Понятно.

Ей стало противно – сколько дней потрачено впустую, сколько усилий… И все ради человека, посмотревшего на будущий ценный подарок с презрением. Что ж… Однажды этот подарок найдет достойного получателя, который никогда не скажет: «Камешек слишком маленький, а кольцо слишком тонкое». Тот, другой получатель, очень обрадуется и обязательно решит, что женщина, сделавшая шаг навстречу – лучшая женщина в мире. Возьмет ее ладони в свои, заглянет в глаза и поцелует кончики пальцев.

А, может, принесет подобные кольца сам, еще до того, как она…

– А почему бы тебе не взять с собой кого-то другого? Лейлу, например? Или Ани? Их ты не так недолюбливаешь, как меня.

Теперь ей даже нравилось наблюдать за тем, как он корчится, пойманный на крючок. Извивается, выдумывает объяснения, старается ничего не изгадить словами. Забавно. Да, было бы забавно, если бы не было так противно.

– У Лейлы индекс 86, у Ани и того меньше. Только ты способна определить ложь с вероятностью в сто процентов.