Шрифт:
Артур представился и пожелал хорошего дня. Несмотря на высокое положение, со служащими он вел себя довольно демократично.
На мягком кожаном диване в приемной уже дожидался пожилой мужчина в толстых очках и с тонким кожаным портфелем в руках.
– Габриэль Муллара, – представился незнакомец на ломаном английском и встал, чтобы протянуть Артуру руку. – Вы ведь уделите мне полчаса?
– Проходите, – Артур открыл дверь кабинета, пропуская гостя вперед.
– Вам подать кофе прямо сейчас? – услужливо поинтересовалась новая помощница Марты, яркая стройная брюнетка.
– Не нужно, – коротко ответил Артур, мельком отмечая изящную линию груди под шелковой кремовой блузкой.
Мужчины зашли в кабинет, и хозяин указал гостю на мягкое кресло.
– Чем обязан вашему визиту, господин Муллара? – переходя на английский, спросил Артур.
– Я представляю интересы господина Симона Ульриха…
«Этого мерзавца?! – подумал мужчина. – Который бросил мать и меня, своего маленького приемного сына, сбежав к очередной невесте?» Он хорошо помнил холодного, надменного мужчину, совершенно равнодушного к жене и ребенку.
– Мне не интересно то, что вы собираетесь сказать, – бросил он, поднимаясь со своего кресла.
– Две минуты, а затем вы можете избавиться от меня, – умоляюще взглянул на него Габриэль. – Это поможет вам избежать банкротства.
– Говорите!
– Господин Ульрих умер неделю назад. – Взглянув на непроницаемое лицо Артура, юрист продолжил: – Так вот, мой клиент оставил завещание. В нем он выражает глубокое сожаление и раскаивается в ошибках молодости, желая загладить старые обиды. Вам будет выплачена сумма в пятьдесят миллионов долларов при выполнении нескольких простых условий. Они должны быть соблюдены в течение тридцати дней.
…На собрании Артур сидел, задумавшись, почти не слыша того, что происходило. Безразличный к гнетущей атмосфере кабинета он барабанил пальцами по столу. В мыслях он возвращался к разговору с Габриэлем. «Этот козел, который ни разу не вспомнил о моей матери, оставив ее с разбитым сердцем, еще будет ставить мне условия! Да пошел он со своими миллионами…»
Очнулся он при слове:
– Переизбрание…
Смысл сказанного дошел не сразу, хотя Андрей Емельянов, его верный друг и правая рука, повторил дважды.
– Кого вы собрались переизбирать? – рявкнул Артур. – Меня? Того, кто все это создал?
Он театрально раскинул руки и посмотрел на лица собравшихся, на которых читалась решимость.
– И кто же встанет у руля вместо меня? Кто возомнил себя лидером на этот раз?
– Послушай, Артур, – примиряюще поднял руку Андрей. – Наш контрольный пакет акций может приобрести развивающаяся компания. Уже прошли удачные переговоры, осталось лишь объявить о продаже…
– Продажи не будет. Я знаю, как достать необходимую сумму. Мне нужен месяц. Возможно, и того меньше!
«АльфаТек», компания Артура Вершинского переживала самые худшие времена. Финансовый кризис на мировых рынках и нестабильность рубля, невыгодные сделки и неразумные траты привели к тому, что ситуация вышла из-под контроля. Все, сделанное за последние два года, катилось под откос, как снежный ком.
И только теперь у Артура появилась настоящая возможность остановить надвигающуюся катастрофу, заткнуть рты псам, пытающимся разорвать его на части. И он это сделает! Сжимая кулаки, Артур покинул комнату собрания и направился к секретарше.
– Марта, я срочно вылетаю в Новосибирск. Подготовь мой загородный дом к возможному приезду гостей. Нет, не коттедж Дианы. – Увидев, как лицо секретарши вытянулось в недоумении, он добавил: – Она вернется только к Новому году, мы будем отмечать у ее родителей.
Оставив инструкции Марте, Артур набрал номер матери.
– Привет, сынок. Приедешь к ужину?
– Нет, – холодно ответил он. – Мне нужно знать правду. Что тебе известно о любовницах Симона?
Глава 2
Школа-интернат № 10, в которой проживала Виктория Орлова, находилась неподалеку от Новосибирска. Девушке только что исполнилось восемнадцать, и вскоре ей предстояло покинуть место, которое она привыкла считать своим домом.
Сейчас Виктория сидела в кабинете директора, ожидая его появления. Рыжие волосы густыми прядями падали на плечи, выразительное лицо с округлыми скулами было серьезным, а огромные темно-зеленые глаза печально смотрели на знакомую с детства картину Левитана «Над вечным покоем».