– Шо застыл? Лекаришка, как лечить забыл?! – с кривой из-за распорки усмешкой прошамкал дракон. Однако быстро прекратил ухмыляться. Видимо подумал, что я действительно мог забыть. В таком случае в нашей клинике ему никто не поможет, а значит лететь ему голодным до другого доктора из числа людей. Ибо едят взрослые драконы только мясо, жаренное на собственном огне. Точнее простые драконы ещё могут попросить о помощи кого-нибудь из своего клана. Однако для аристократов даже это такой позор, что не каждый предпочтёт просьбу голодной смерти.

– Надеюсь мы сработаемся!

– Придётся, – недовольно хмыкнул дракон, но перестал артачиться, лишь время от времени обдавал меня струйками дыма из недовольно пыхтящего носа при виде руки, засунутой по локоть ему в глотку. Всё-таки драконы этого мира немногим хуже людей и если бы не были такими гордыми, то вместе с людьми покорили бы иные разумные расы. Однако люди не согласились стать вторыми в драконьем мире и стали равными среди равных на Севере, что к лучшему!

Потеря разума?

Взглянув в глаза пса, я не на шутку испугался. Нет даже тени разума во взоре, а ведь передо мной явно не щенок, а взрослый кобель. Может это гончая крови из числа тех, что поглупее?

Бывает так, что полуразумные твари и не разумны почти. Встречаются же в конце-концов дураки среди разумных созданий. Осторожно прокалываю палец, подношу к пасти. Пёс снова вяло выглядывает из-под крыла хозяйки, нехотя тянется слизнуть каплю алой жидкости, что уже нетипично даже для находящейся при смерти гончей крови. Главное же в его глазах не загораются красные огоньки, нет даже отблесков. Неужели этот кобель всего лишь обычная собака? Чем дольше продолжаю обследование, тем вернее в этом убеждаюсь!

– Уважаемая Трепещущая Нежность, будь у вас гончая крови я бы ещё мог, изрядно повозившись с бумагами, оправдаться в случае ревизии за лечение полу разумного создания в клинике для разумных пациентов. Однако у вас простая собака, почему вы пришли с ней ко мне?

– Доктор, но вы же доктор! – воскликнула пегаска и несколько патетически воздела вверх левое крыло для пущего эффекта. Однако правым крылом она продолжила прикрывать свернувшуюся как-то по-кошачьи собаку, а главное слезы на её глазах явно искренние, не наигранные.

– В том-то и беда, что я доктор, а не ветеринар. Почему вы…? – и тут вспомнил, что один из наших ветеринаров сразу после дракона обращался ко мне из-за потускнения рога, вызванного магическим истощением. Тогда как второй ещё прежде уехал на повышении квалификации в столичном Северске. Тогда как экстренно посланный на подмену выходит ещё не прибыл, редкий бардак!

Звонок на обед прервал моё праведное негодование. Пегаска ничего не сказала, только вздрогнула от чересчур звонкого для её чуткого слуха дребезжания. Однако с такой болью посмотрела на меня, что я не выдержал.

– Мы не можем лечить в служебное время заурядных животных. Мы не можем использовать для этих целей медицинское оборудование и в любое иное время, если нет чрезвычайного или военного положения. Однако настал обед, а у моих рогатых коллег главный лечебный орган свой собственный, – уверенно закончил я, постучав пальцем по центру лба для наглядности. Хотя, конечно, рога у меня там нет. Да и не полагаются рога людям. Зато у нас есть руки и разум с памятью. Вот и вспомнил, как лечил носы пуговкой любопытным щенкам из рода крылатых псов, называемых симарглами. Ещё почти неразумные по малолетству пёсики тёрли свои носики лапками, ужаленные сердитыми осами, когда они подлетели к осиному гнезду и задели его по неосторожности. Этот пёс тоже трёт нос. Хотя на укус насекомого не похоже, а похоже скорее на колючку в носу. И действительно, как только Розочка просветила нос собаки проникновенным светом своего милого рожка. Так сразу стало ясно, что в носу страдалицы застрял обломок рыбьей косточки.

Конец ознакомительного фрагмента.