Ребята вышли на улицу, залезли в смехобиль и поехали по городу. У Леньки от пережитого кружилась голова, и он ничего не замечал вокруг. Вдруг он неожиданно обнаружил, что люки на мостовой открыты.

–Канализацию ремонтируют?– спросил он.

–Нет,– дурашливым тоном сообщил Лель,– это сделали, чтобы машина перевернулась. Вот смеху будет!

–Действительно, не соскучишься,– зябко повела плечами Интута,– особенно будет смешно, когда что-нибудь себе сломаешь.

Неожиданно машину резко качнуло, и она начала заваливаться на левый бок, но Лель и Губошлеп метнулись в противоположную сторону и восстановили равновесие.

–Наскочили на замаскированную яму,– давясь от смеха, сообщил Лель,– ну и умора!

Смехобилды на тротуаре, наблюдавшие эту сцену, смеялись и приветственно махали руками.

–Смертельный номер, почти как в цирке,– сквозь зубы пробормотала Интута,– может оказаться единственным и последним.

Ленька почувствовал, как у него прошел мороз по коже.

–И много у вас таких шутих на дороге?– с дрожью в голосе произнес он.

–Об этом никто, кроме строителей не знает,– беспечно ответил Губошлеп,– а ты что? Сдрейфил?

–Нет,– начал хорохориться Ленька,– как-то непривычно.

Они проезжали мимо двенадцатиэтажного небоскреба.

–Смотри!– подскочил на месте Ленька,– кто-то сорвался с крыши. Падает и что-то кричит. Ты понимаешь, что он кричит?

–Он просит сообщить его жене, чтобы она для него стол не накрывала,– захохотал Губошлеп.

Смехобилд, пролетая мимо балкона, на котором женщина поливала цветы, вежливо осведомился:

–Какой этаж, мадам?

–Седьмой. А что?

–Тогда еще живем.

Ожидая удара тела об асфальт, Ленька в ужасе закрыл лицо руками, но никто из Смехобилдов даже не посмотрел в сторону мужчины. Ленька медленно поднял голову и открыл глаза.

–Почему никто не спешит к нему на помощь,– возмутился он,– от него же осталось мокрое место! Почему вы все такие бесчувственные?

Смехобилды перестали смеяться и с удивлением уставились на приятеля.

–Ты о ком говоришь?– спросил Губошлеп.

–О смехобилде, который сорвался с крыши.

–Он не сорвался, а сам спрыгнул.

–Зачем ему это надо?– не поверил Ленька.

–Готовится к соревнованиям.

–Победит тот, из которого получится большая лепешка при приземлении,– мрачно пошутила Интута.

Ленька взглянул на нее с удивлением.

–А юмор у вас неприятный,– вдруг неожиданно для себя пропел он хриплым голосом Высоцкого.

–Ну чего ты взъелся?– благодушным тоном произнес Лель,– бросальщики привязывают к щиколоткам длинные очень прочные веревки, а в месте приземления лежит мелкий, тщательно просеянный песок. Он как пух. Длина веревки должна быть такой, чтобы летальщик во время приземления мог одновременно коснуться ладонями песка и стать продолжением веревки. Это безопаснее, чем ехать на смехобиле по дороге.

–А если веревка окажется длиннее или короче, чем нужно?– сразу же заинтересовался Ленька.

–Тогда,– усмехнувшись, пояснил Губошлеп,– он сломает себе руку или вывихнет ногу. Но этого почти никогда не бывает. Веревка выверена до миллиметра.

–Помнишь,– напомнила Интута,– что-то подобное недавно показывали по телевиденью. Кажется, это было где-то в Африке. Только там люди прыгали не с дома, а со скалы, а некоторые с пальмы.

–Точно,– подтвердил Ленька,– прыгали. Мама тогда еще мне анекдот рассказала.

–Какой?– сразу же встрепенулся Губошлеп, решив, что Ленька разговаривает с ним.

–Знаешь, чем отличается смехобилд, выпавший с первого этажа, от свалившегося с крыши?

У Губошлепа и Леля заранее зажглись веселые искорки в глазах.

–Ну, так в чем?– задорно выкрикнул Лель.

–Когда смехобилд летит с двенадцатого этажа,– начал рассказывать Ленька,– то сначала слышится крик «а-а-а», а потом «бум»! А, когда с первого этажа, то сначала «Бум!», а потом «а-а-а».

Смехобилды скорчились от хохота, повалились на асфальт, били по нему руками и ногами, поливали друг друга слезами.

В это время летальщик благополучно приземлился, отвязал веревки, подошел к ребятам и со смехом спросил:

–Никто не сообщил жене, чтобы она не накрывала на стол?

Никто, из стоявших рядом не ответил. Видимо, еще не успели.

–Вот и славненько,– обрадовался летальщик,– я пошутил, а мог бы остаться без обеда. Ладно. Я побежал. Пока летел, очень проголодался.

Поглощалка.

–По-моему, эта идея заслуживает внимания,– глубокомысленно произнес Лель,– нам бы тоже не повредил хороший обед.