– Валяй.

– Я задаю вам этот вопрос каждый раз, но считаю себя обязанной…

– Переходи уже к делу. Услышишь привычный ответ, и закроем на сегодня тему.

– Может быть, пора остановиться? Согласно данным сканирования функциональность вашего организма завершится через шесть лет двадцать пять дней в соответствии с земным времяисчислением, – самым странным было то, что робота действительно беспокоил этот вопрос.

– Нет, Шелли, – Розен остановился, уставившись себе под ноги.

Его густые брови вновь нахмурились, а морщины на лице стали глубже и отчетливей. В голове мелькали сотни мыслей, перемешенных с воспоминаниями и стремлениями. Он и сам частенько задавал себе подобный вопрос. Особенно по утрам, когда, открывая глаза, чувствовал ломоту во всем теле. Да только ответ был один.

– Не пора. И никогда не будет пора. Пока я жив, я буду продолжать искать. А теперь забудем о твоем вопросе. Лучше включи музыку.

– Что именно желаете услышать? – голос Шелли снова стал ровным и спокойным.

– Давай… «Travelin’ Man» Рики Нельсона.

– Конечно, мистер Розен, – его фамилия растворилась в первых аккордах хорошо знакомой песни.

В каждом уголке «Альфа Шелтер 4-0» звучал голос американского певца, чья жизнь трагически оборвалась в далеком 1985 году в результате авиакатастрофы. Но именно сейчас он буквально ожил на несколько мгновений благодаря тому, что жил в памяти Дэвида Розена. Каждая нота, каждый аккорд отражались от железных поверхностей, а затем просто растворялись в пустоте.

Приложив руку к плоской панели на стене, Дэвид открыл дверь в каюту и прошел внутрь. Некогда белая вылизанная до блеска комната потеряла свой былой цвет и теперь выглядела более мрачной и холодной. Белый превратился в серый. Кое-где облупилась краска, и, как ни старался Дэвид поддерживать чистоту, время все равно брало свое, напоминая о том, что все во Вселенной стремится к полной энтропии, когда погаснут звезды и даже атомы распадутся, не оставив от себя и следа.

Добравшись до кровати, Дэвид, стиснув зубы, усадил свое тело и облегченно вздохнул. Перед глазами продолжали вращаться данные, выведенные Шелли на экран.

– Так, – задумчиво произнес Дэвид, – если дела обстоят именно так и дверей всего три, то максимум мне понадобится пятнадцать дней сна. Если я сам не проснусь раньше, то постарайся меня разбудить, только аккуратно.

– Конечно, мистер Розен, – отозвалась Шелли.

Хоть это и было скорее исключением из правил, но все-таки несколько раз Дэвид Розен преодолевал критическую черту пробуждения. Два раза Шелли смогла достучаться до него, а один раз он проснулся сам, находясь на самом краю бездны невозврата.

– Пожелай мне удачи, Шелли, – укладываясь на кровать, улыбнулся Дэвид.

– Удачи, мистер Розен. А могу я задать вам еще один вопрос, пока вы не ушли?

– Задавай. Ты сегодня довольно любопытна.

– Я научилась этому у вас.

– Приятно слышать, что ты взяла от меня хорошую черту. Так какой вопрос? – медленными выверенными движениями Розен подключал датчики к своему телу.

– Как вы думаете, я когда-нибудь смогу тоже видеть сны? Воспользоваться Хроносом Лабержа?

– А тебе бы хотелось? – Дэвид был действительно удивлен.

– Да, – с металлическим отзвуком подтвердила Шелли.

– Поразительно. Это не просто любопытство, а скорее уже желание. Ты все больше становишься похожа на человека.

– Мне стоит расценивать ваши слова как комплимент?

– Не знаю, – выдохнул Дэвид. – так точно и не скажешь. Быть человеком и хорошо и плохо одновременно. Даже, вернее, не так! Вопрос в том, каким человеком быть.

– Таким, как вы?

– Нет, – Дэвид рассмеялся. – Вот это точно плохо, Шелли. Есть гораздо больше по-настоящему стоящих представителей нашей расы.

– Я подумаю над вашими словами, но что насчет моего вопроса?

– Трудно сказать, – слегка нахмурился Дэвид. – Учитывая твои изменения – возможно. А ты не пробовала воздействовать на себя Хроносом Лабержа?

– Пробовала, но никаких результатов или изменений.

– Тогда стоит еще подождать и, главное, не терять надежду. Если ты хочешь видеть сны, то однажды это произойдет. Я тебе обещаю, – он улыбнулся, глядя в камеру, направленную на него. – Ты мне веришь?

– Всегда, мистер Розен.