Шрифт:
Он снова сделал предупредительный жест:
– Не беспокойтесь. Вы очень преданы брату, мисс Черрел?
Губы Динни задрожали.
– Беспредельно. Мы все.
– Я слышал, он недавно женился?
– Да, только что.
– Ваш брат был ранен на войне?
– Да. Пулевое ранение в левую ногу.
– Рука не задета?
Снова укол!
– Нет!
Короткое словечко прозвучало как выстрел. Они стояли, глядя друг на друга полминуты, минуту; слова мольбы и негодования, бессвязные слова рвались с её губ, но она остановила их, зажала их рукой. Он кивнул:
– Благодарю вас, мисс Черрел. Благодарю.
Голова его склонилась набок, он повернулся и, как будто неся её на подносе, пошёл к дверям кабинета. Когда он исчез, Динни закрыла лицо руками. Что она наделала? Зачем восстановила его против себя? Она провела руками по лицу, по телу и замерла, стиснув их, уставившись на дверь, в которую он вышел, и дрожа с ног до головы. Дверь опять открылась, и вошёл Бобби Феррар. Динни увидела его зубы. Он кивнул ей, закрыл дверь и произнёс:
– Всё в порядке.
Динни отвернулась к окну. Уже стемнело, но если бы даже было светло, девушка всё равно ничего бы не видела. В порядке! В порядке! Она прижала кулаки в глазам, обернулась и вслепую протянула обе руки вперёд.
Руки не были приняты, но голос Бобби Феррара сказал:
– Счастлив за вас.
– Я думала, что все испортила.
Теперь Динни увидела его глаза, круглые, как у щенка.
– Не прими он решение заранее, он не стал бы разговаривать с вами, мисс Черрел. В конце концов, он не такой уж бесчувственный. Признаюсь вам: за завтраком он виделся с судьёй, разбиравшим дело… Это сильно помогло.
"Значит, я прошла через эту муку напрасно!" – подумала Динни.
– Он прочёл предисловие, мистер Феррар?
– Нет, и хорошо: оно скорее навредило бы. По существу, мы всем обязаны судье. Но вы произвели на него хорошее впечатление, мисс Черрел. Он сказал, что вы прозрачная.
– О!
Бобби Феррар взял со стола маленький красный томик, любовно взглянул на него и сунул в карман:
– Пойдём?
Выйдя на Уайтхолл, Динни вздохнула так глубоко, что этот долгий, отчаянный, желанный глоток, казалось, вобрал в себя весь туман ноября.
– На почту! – воскликнула она. – Как вы думаете, он не возьмёт решение назад?
– Он дал мне слово. Ваш брат будет освобождён сегодня же.
– О, мистер Феррар!
Слезы неожиданно хлынули у неё из глаз. Она отвернулась, чтобы скрыть их, а когда повернулась обратно, Бобби уже не было.
XXXVII
Отправив телеграммы отцу и Джин, позвонив Флёр, Эдриену и Хилери, Динни помчалась в такси на Маунт-стрит и ворвалась в кабинет к дяде.
– Что случилось, Динни?
– Спасён!
– Благодаря тебе!
– Нет, благодаря судье. Так сказал Бобби Феррар. А я чуть все не испортила, дядя.
– Позвони.
Динни позвонила.
– Блор, доложите леди Монт, что я прошу её прийти.
– Хорошие новости, Блор! Мистер Хьюберт освобождён.
– Благодарю вас, мисс. Я ставил шесть против четырёх, что так и будет.
– Как мы отметим это событие, Динни?
– Я должна ехать в Кондафорд, дядя.
– Поедешь после обеда. Сначала выпьем. А как же Хьюберт? Кто его встретит?
– Дядя Эдриен сказал, что мне лучше не ходить. Он съездит за ним сам. Хьюберт, конечно, отправится к себе на квартиру и дождётся Джин.
Сэр Лоренс лукаво взглянул на племянницу.
– Откуда она прилетит?
– Из Брюсселя.
– Так вот где был центр операций! Конец этой затеи радует меня не меньше, чем освобождение Хьюберта. В наши дни такие штуки никому не сходят с рук, Динни.
– Могло и сойти, – возразила девушка. Теперь, когда необходимость в побеге отпала, мысль о нём казалась девушке менее фантастической. – Тётя Эм! Какой красивый халат!
– Я одевалась. Блор выиграл четыре фунта. Динни, поцелуй меня. Дядю тоже. Ты так приятно целуешь – очень осязательно. Я завтра буду больна, если выпью шампанского.
– А разве вам нужно пить, тётя?
– Да. Динни, обещай, что поцелуешь этого молодого человека.
– Вы получаете комиссионные с каждого поцелуя, тётя Эм?