Вечер не предвещал Софье ничего необычного. Она собиралась пожарить картошку и лечь спать. Но, когда отец пришёл с работы, уселся за кухонный стол и строго посмотрел на жену, стоящую у плиты, а та кивнула ему, Софья поняла, что предстоит серьёзный разговор. Наверное, родители потребуют, чтобы она устроилась на работу.

Андрей Степанович был жёстким человеком. При одном взгляде на его полное лицо с широким лбом и острыми глазами-бусинами у людей пропадало желание спорить. Его движения были резкими, походка уверенной, взгляд пронизывал насквозь. Андрей Степанович легко подавлял волю других людей, а его волю могла подавить только жена – любовью и ласковым словом. Наталья Алексеевна в противоположность мужу была мягкой и весёлой женщиной. Она любила свою работу и посвящала ей даже выходные. Иногда Софья обиженно говорила, что мама любит бухгалтерию больше, чем её.

Орешниковы поженились после института, быстро нашли работу по душе и стали востребованными специалистами. Бывают такие удивительные люди: всё у них получается с первого раза. Они с детства знают, кем станут, учатся на пятёрки и трудятся до пенсии в одной фирме. Они всегда доводят начатое до конца и не понимают, как можно бросить университет, сменить работу пять раз за год или внезапно сорваться в кругосветное путешествие. И уж тем более им не понять, как годами искать своё предназначение, лёжа перед телевизором и пугаясь каждого шороха.

– Соня, присядь.

– Я сижу.

– Сядь за стол! – прикрикнул мужчина.

Соня знала, что этот тон не предвещает ничего хорошего. Она слезла с подоконника и села рядом с отцом.

Андрей Степанович подвинул к себе тарелку с супом, смачно откусил от бутерброда и заговорил:

– Соня, тебе двадцать один год. Ты не учишься, не работаешь, ни к чему не стремишься. Разве это жизнь?

– Я не могу устроиться на работу, – пробормотала девушка, – без образования не берут в офисы. А работать уборщицей или официанткой тяжело. Ты же знаешь, что от малейшей нагрузки у меня кружится голова.

– Ты не можешь работать и учиться, у тебя нет друзей. Как ты жить собираешься? – в голосе матери звучало не осуждение, а беспокойство. – Ты поняла, что невозможно устроиться без образования?

Соня кивнула. Она правда поняла. И дело не в знаниях, которые даёт университет, а в том, что на человека с дипломом смотрят, как на человека. Если она говорила «неоконченное высшее», работодатели смотрели на неё, как на инопланетянина, и вежливо отказывали.

– Ты сдала зимнюю сессию. Если восстановиться…

– Нет! – испуганно воскликнула Софья. – Я не вернусь в этот ад!

– Мы не предлагаем тебе возвращаться в ад, – спокойно ответил отец, – да и не примут тебя туда в третий раз. У нас другое предложение. – Андрей Степанович посмотрел на жену и после её кивка продолжил: – Мой друг – проректор в московском университете. Он возьмёт тебя на филологию на третий курс. Конечно, придётся сдать академическую разницу…

– Ты предлагаешь мне учиться в Москве? – перебила Софья.

– Жаль, что ты не тянешь учёбу в нашем университете, да ещё на престижной специальности. Менеджмент – это фундамент бизнеса! – с чувством произнес Андрей Степанович. – Мы надеялись, что ты окончишь университет и будешь помогать мне…

– Это ваши мечты! – с обидой воскликнула девушка. – Ваши! Не мои!

– Успокойся и слушай, – отец тоже повысил голос. – Возможно, мы зря заставляли тебя учиться на менеджменте…

– Неужели вы поняли? – фыркнула Соня. – Не прошло и трёх лет!

– Менеджмент – это основа бизнеса, а филология – основа гуманитарных специальностей. Сонечка, ты же любишь читать? – мужчина заговорил неожиданно мягко, и Соня поняла, что за этим таится подвох. – Если ты гуманитарий, ты сможешь учиться на филологии. Образование – это важно! Я оплачу твою учёбу, но в последний раз. Если ты и филологию не потянешь, значит, ты не способна не к менеджменту, а просто не способна учиться.

– Почему в Москве? – испугалась девушка. – Почему не дома?

– Соня, ты в двадцать один год ведёшь себя, как ребёнок, – раздраженно ответила мать и бросила в неё фартук. – Другая бы прыгала от радости!

– Ты впадаешь в панику из-за ерунды, поход за продуктами для тебя – испытание, – подхватил отец. – Ты сидишь дома, но даже обед не можешь приготовить, потому что рассчитываешь на мать. Ты должна жить самостоятельно.

– Вы хотите от меня избавиться и отправляете в Москву, прикрываясь желанием чему-то меня научить?

– Соня, – нахмурился отец, – ты полгода сидишь дома и не общаешься ни с кем, кроме нас. С ума сойти можно! – он покрутил пальцем у виска. – Ты должна развиваться!

– Я развиваюсь! Я много читаю…

Андрей Степанович покачал головой.

– Это не то. Ты должна строить свою жизнь в обществе.

– Мне неуютно в обществе!

– Ты не можешь всю жизнь просидеть дома! Послушай, мой одноклассник, Мишка Соболев, был обычным преподавателем, но поднялся по карьерной лестнице до проректора. Мы встретились, посидели в кафе, молодость вспомнили. Я пожаловался, что душа болит за дочь, некуда её пристроить, а Мишка удивился, почему я раньше молчал, он бы взял тебя на филологию. Так можно, если сдать разницу в программах. Как иногородней, тебе положено общежитие. Он договорился, комната хорошая.