– Эй! – прервал Галата из толпы богов голос Жати, бога-сбивающего-с-пути, – это моя прерогатива!

Галат на мгновение презрительно сосредоточил на Жати свое внимание, но продолжал, как ни в чем не бывало:

– …вымокнуть под проливным дождем…

– А это уже в моем ведении! – встрял Боэрто, бог сильных дождей.

– … а также обжечь об утюг указательный палец на правой руке, – заключил Галат и подозрительно посмотрел на Утару, бога высокой температуры, но тот осмотрительно промолчал. Галат удовлетворенно кивнул и вновь сосредоточил свое внимание на Заяминко. Богиня неприкрыто усмехалась.

– Я все поняла.

– Прекрасно, – фигурально кивнул Галат, еще немного покопался в правилах и твердо сказал,– Думаю, мы можем начать игру!

По толпе богов пронесся нетерпеливый вздох. Все внимание сосредоточилось на Самвэре – маленьком, игрушечном мирке, видневшемся сквозь просветы облаков.

Миестле, богиня начала, торжественно уронила платок.

Внизу

.

Амелия, Таэнн, Эд Ноппин и Доминга растерянно смотрели друг на друга. Только что каждый из них испытал сильное головокружение, в глазах потемнело, потом все вспыхнуло искрами, а потом они оказались все вместе в незнакомом месте.

Они очутились на площади, посреди которой был колодец с поилкой для лошадей. На краю колодца стояло мятое жестяное ведро, по краю которого ходила ворона, грохоча по жести когтями и внимательно всматриваясь, поворачивая голову то одним, то другим боком, во что-то на дне ведра.

Ворона на минуту отвлеклась от ведра, разглядывая странную, внезапно появившуюся из ниоткуда, компанию. Невысокая совсем молоденькая девушка с роскошной медово-золотистой косой до пояса и зеленовато-карими глазами. Высокий жилистый элф с серо-рыжими волосами до плеч и серо-голубыми глазами. Достаточно высокая девушка постарше со спортивной фигурой, темными волосами, собранными в хвост, и темно-карими глазами. Полноватый хоббит среднего роста и лет с темными коротко остриженными волосами и красивыми глазами глубокого синего цвета.

Впрочем, ворона не долго проявляла к ним интерес, снова занявшись своим ведром.

Они были не совсем такими, какими она их себе представляла. Но это было неважно. Главное, игра началась.

А они оказались гораздо более настоящими, что ли. Более живыми. Это было странно, но приятно. У Таэнна оказались очень длинные конечности и весь он был какой-то непропорционально длинный, нескладный. Обнаженные руки были худыми. Он вообще достаточно глупо смотрелся в рубахе без рукавов. Да, руки были обвиты тугими жилами, но все равно оставались откровенно тощими, с непропорционально большими кистями.

Доминга… Ну, ее сложно было назвать красивой. Максимум симпатичной. Широкие плечи, узкие бедра, резкие, порывистые движения (хотя Доминга всего лишь переступила с ноги на ногу, пока она смотрела на свои творенья вороньим взглядом). В общем, женственной Домингу было очень сложно назвать.

Вот Амелию стопроцентно можно было назвать женственной. У нее была матовая ровная кожа, высокая, хоть и небольшая грудь, тонкая талия, крутые бедра и действительно роскошные волосы, но… Что-то в ней – может, взгляд, выражение лица или что-то еще, заставляло вспомнить, что «девушка может уехать из деревни, но деревня из девушки – никогда». Красота ее была свежая, цветущая, крепкая и здоровая, но никак не изысканная и утонченная.

А Эд… Эд был хоббит. То есть для человеческого взгляда он по умолчанию походил на толстого волосатого мальчика. Не слишком приятное зрелище для непривычного глаза. Зато у него было умное и какое-то светлое лицо, хотя, опять же, для человеческого взгляда на этом детском лице странно смотрелись густые темные бакенбарды.

Они стояли на площади кругом, лицами друг к другу и какое-то время молча разглядывали друг друга и местность. На площадь выходила ратуша – трехэтажное цилиндрическое здание с узкими окнами-бойницами и тяжелой металлической дверью, сейчас заложенной на засов и запертой на огромный висячий замок. Под соломенной крышей находились массивные, без затей сделанные часы, которые только что закончили бить девять. Эхо последнего удара еще плыло в воздухе, с трудом пробираясь через мутное марево мелкого дождичка, противно сыплющегося на головы и плечи персонажей и превращающего утоптанную землю под их ногами в липкую жижу.

Ворона неожиданно быстро сунулась в ведро, но сбила равновесие –ведро с громким лязгом полетело в колодец, волоча за собой тяжелую ржавую цепь и раскручивая скрипучий ворот, а ворона полетела куда-то в сторону, оглашая воздух возмущенным карканьем. Все вздрогнули и молча, не сговариваясь, вошли в один из трех выходивших на площадь трактиров с незатейливой вывеской: «Добро пожаловать, нычехоевцы и гости деревни!». Устроив в дверях небольшую давку и пройдя через всю залу, они, опять-таки вместе, сели за стол у камина и протянули руки к огню.

Вскоре к ним подошел, сияя блестящей лысиной и белоснежным фартуком, полный и жизнерадостный хозяин заведения – человек.

– Чего изволят господа и дамы? – вежливо поинтересовался он. От него так вкусно пахло едой, что персонажи невольно судорожно сглотнули, а руки дернулись к поясам. Далее последовала весьма позабавившая хозяина сцена одновременного заглядывания в четыре кошелька, производящегося с синхронным выражением крайнего удивления на лицах – каждый из персонажей неожиданно обнаружил у себя на поясе кошель с приличной суммой.