Первая жена Сталина Екатерина (Като) Семёновна Сванидзе быстро умерла, успев родить мужу сына Якова. Смерть наступила в результате тяжёлой болезни, денег на лечение у Джугашвили не было. Некоторые исследователи говорят о том, что Сталин любил свою жену. Этого я не знаю, зато хорошо знаю судьбу его сына, а также участь родственников покойной жены. «Сына воспитывали многочисленные грузинские родственники. Яков Джугашвили родился 19 марта 1907 года. Его мать – Екатерина Сванидзе – первая жена Сталина – умерла от брюшного тифа спустя восемь месяцев. До 14 лет его воспитывала тетка, Александра Монаселидзе, а в 1921 году Яков переехал в Москву к отцу»6.

Очень «романтичной» была вторая любовь этого преступника. Старшая сестра второй жены Сталина А. Аллилуева записала это со всеми подробностями: «В 1918 году Сталин был послан в Царицын (переименованный в 1925 году в Сталинград) для обеспечения скорейшей отправки хлеба в Москву, Петроград и другие промышленные центры, где продовольственное положение приняло катастрофический характер. Вместе со Сталиным в салон – вагоне ехали мой отец, старый большевик Сергей Яковлевич Аллилуев, оказавший Сталину ряд услуг еще во времена царизма, и моя 17-летняя сестра Надя, работавшая секретарем – машинисткой в Управлении делами СНК. По тогдашним железнодорожным условиям поезд до Царицына двигался медленно, подолгу останавливаясь на промежуточных станциях.

В одну из ночей отец услышал душераздирающие крики из купе, где находилась Надя. После настойчивых требований дверь отворилась, и он увидел картину, которая ни в каких комментариях не нуждалась: сестра бросилась на шею отцу и, рыдая, сказала, что её изнасиловал Сталин. Будучи в состоянии сильного душевного волнения, отец вытащил пистолет, чтобы застрелить насильника, однако Сталин, поняв нависшую над ним серьезную опасность, опустившись на колени, стал упрашивать не поднимать шума и скандала и заявил, что он осознает свой позорный проступок и готов жениться на дочери.

Сестра долго сопротивлялась браку с нелюбимым человеком, к тому же старше её на двадцать с лишним лет, но была вынуждена уступить, и 24 марта 1919 года был зарегистрирован брак между Сталиным, которому шел 40-й год и 18-летней Аллилуевой, а через пять месяцев родился их сын Василий (кстати сказать, она не изменила своей девичьей фамилии).

Тем не менее, Сергей Яковлевич, презиравший Сталина, описал это глубоко возмутившее его событие, оставившее неизгладимый след в его душе, а рукопись, отлично зная характер и повадки своего зятя, закопал на даче под Москвой. Эту тайну он доверил лишь мне, своей старшей дочери…»7.

Это не поведение человека, это повадки дикого зверя!

Брат первой жены по имени Александр Сванидзе также был большевиком (партийный псевдоним Алёша). Он и его жена Мария считались близкими друзьями Сталина. Сталин даже назначил его на должность наркома по финансам в Грузинской ССР, позже – зампреда Госбанка по внешним торговым операциям. Мария была оперной певицей. В декабре 1937 года Александра арестовали, следствие по его делу длилось до 1940 года. Брата покойной жены Сталина обвинили в пособничестве испанским троцкистам и шпионаже в пользу Германии. Его приговорили к расстрелу, но приговор был приведён в исполнение не сразу, а лишь летом 1941 года. Также была арестована его жена (очевидно, плохо пела!) и сестра Маро. Их обеих расстреляли 3 марта 1942 года по постановлению Особого совещания НКВД.

Кроме пения Мария занималась ещё и тем, что вела дневник. Недолго, с 1934 по 1937 год. В дневнике она высказывает недовольство тем, что по всей стране развелось так много вредителей и диверсантов. Например, помехи в радиовещании она объясняла именно вредительством! В записи от июня 1935 года она записала свои впечатления от первой поездки в метро, которое построили в Москве. Среди прочего она пишет: «И. (Иосиф Сталин – М. Б.) всё время ласково улыбался, глаза у него были добрые, добрые и ласковые. Думаю, что его при всей его трезвости все – таки трогала любовь и внимание народа к своему вождю».

И далее развивает тему: «Он как – то сказал об овациях, устраиваемых ему – народу нужен царь, т. е. человек, которому они могут поклоняться и во имя которого жить и работать».

5 марта 1937 года она написала с праведным большевистским гневом о проклятых троцкистах и врагах народа: «…крупное событие – был процесс троцкистов – душа пылает гневом и ненавистью, их казнь не удовлетворяет меня. Хотелось бы их пытать, колесовать, сжигать за все мерзости, содеянные ими. Торговцы родиной, присосавшийся к партии сброд».

В августе 1937 года она продолжает изливать желчь на страницы дневника: «Хочется просто выразить своё возмущение и недоумение. Как мы могли всё проглядеть, как могло случиться, что вражеский элемент расцвел таким пышным цветом, – в чём причина и содержание этого разговора? Я часто, идя по улице и всматриваясь в типы и лица, думала: куда делись, как замаскировались те миллионы людей, которые по своему социальному положению, воспитанию и психике не могли принять сов. (советского – М. Б.) строя, не могли идти в ногу с рабочими и бедняцким крестьянством, в ногу к социализму и коммунизму? И вот эти хамелеоны на 20-м году революции обнаружились во всем своем лживом облачении. Ни элементарной честности, ни патриотизма, ни чисто животной хотя бы привязанности к своему государству в них не нашлось. Вредить, продаваться, шипеть, ненавидеть, предавать, только бы не процветание самого справедливого строя». Затем следует вообще умопомрачительная фраза: «Столько чуждого и недоброжелательного элемента в момент революции присосалось к партии – как клещи, всосались и пили соки, все они взгромоздились на командные высоты, сначала маскировались, прикидывались правоверными, а потом, снюхавшись и объединившись, обнаглели и, к счастью, выявились, правда, с большим опозданием, так как успели уже сорганизоваться и причинить немало вреда стране».