А назавтра подписывали Черному Хасану самые фантастические заявки.

Но погодите, погодите! Это еще не всё! Не такой он был простак, чтобы рассчитывать на одну только благодарность сильных мира сего.

В тех самых коврах, что увешивали стены комнаты свиданий, в самих стенах были просверлены аккуратные маленькие дырочки, через которые из смежных помещений можно было не только наблюдать за происходящим внутри, но и делать интересные фотографии. И будто бы безграмотные с виду тетушки, как бы не разбирающиеся в бытовой технике, на самом деле были искусными фотографами и очень профессионально снимали все эти беспутсва. Со своей стороны, и Мухаббат старалась подставить гостя в кадр так ловко, чтобы были отчетливо видны и лицо, и всё остальное. (Особенно остальное – но непременно вместе с лицом!) Этим снимкам Черный Хасан и отводил роль козырей.

Главную свою надежду Черный Хасан возлагал на Сановника. Больно уж удачно всё складывалось. С одной стороны, имелись четкие фотографии, где этот московский бай был запечатлен в интересных позах. Вы понимаете, да? И лицо, и всё остальное. В непотребном, так сказать, состоянии. С другой стороны, Черный Хасан сумел выяснить, что его вельможный гость весьма привязан к своей семье и неустанно печется о собственной репутации правоверного коммуниста.

Удача сама плыла в руки. Но иной раз, когда удача дразнит слишком уж откровенно, человек должен быть вдвойне осторожным. Конечно, Черному Хасану осторожности было не занимать, как и звериного нюха, но обстоятельства сложились так, что он вынужден был спешить.

Дело в том, что накануне отправили в отставку министра торговли республики. Казалось, крепко сидел человек, корнями врос в высокое кресло! Но нет, дали и ему по шапке. За один день выпроводили на пенсию (хорошо еще, что не на скамью подсудимых!).

Как бы там ни было, а сытное место освободилось. Одновременно прошел слух, что Москва желает видеть на этом месте свежего человека из глубинки, не связанного родственными узами с правящим кланом.

Вот тут-то Черный Хасан и решил рискнуть. Вместо того, чтобы продолжать опутывать Сановника невидимым арканом и постепенно привязать его к себе крепко-накрепко, Черный Хасан выложил на стол свои козыри. Затем предложил взаимовыгодную сделку. Вам, мол, глубокоуважаемый товарищ, – эти интересные снимочки и их негативы, мне – кресло министра и ваше высокое покровительство. Вы также можете быть уверены, что в наших краях вас всегда встретят как султана, что в любой момент вас будут ждать волшебный бульон Улугбека, «имам баилдий» и проказница Мухаббат.

Разговор этот состоялся, как нас уверяют, во время предыдущего приезда Сановника. Беседовали, разумеется, с глазу на глаз, без свидетелей. Откуда в таком случае известны подробности? Да ведь и у стен имеются уши! Не сомневайтесь! Лучше слушайте дальше.

Поволновавшись немного, Сановник успокоился и, в конце концов, принял все условия Черного Хасана, заверив того, что вопрос решится в течение месяца, как только вернется из отпуска главный кремлевский человек по кадрам. Без него, мол, никак нельзя.

Черный Хасан смиренно согласился подождать. Но снимки снова спрятал.

Нет, не в добрый час затеял Черный Хасан это деликатное дело. Переоценил он свои возможности. Точнее, недооценил изворотливости москвича. Тот ведь только прикидывался овечкой. А клыки-то имел волчьи!

Усыпив мнимым согласием бдительность Черного Хасана, Сановник вернулся в белокаменную столицу и тут же послал в Т. ловкого доверенного человека, дав тому подробный тайный наказ.

Осмотревшись на месте, гонец сановника сумел прельстить щедрыми посулами начальника контейнерной площадки – дальнего родственника черного Хасана. Этот молодой мужчина часто бывал в доме под Большими Чинарами, пользуясь полным доверием хозяина. Он-то и выкрал фотографии и негативы, передав их московскому гонцу. Причем, выкрал так ловко, что Черный Хасан ничего не заметил, по-прежнему считая, что его «козыри» лежат себе спокойно в тайнике.

И вот спустя месяц с небольшим Сановник вновь пожаловал в Т. Черный Хасан был совершенно уверен, что вельможа привез с собой долгожданный указ. Привез лично, чтобы продемонстрировать всем степень своего покровительства новому министру. Они ведь так, собственно, и договаривались. В радостном предвкушении больших перемен Черный Хасан распорядился готовить праздничный той, лично выбрал барашка для того самого «имам баилдий».

Тем страшнее был удар, который нанес Сановник в точно рассчитанный момент, когда расслабившийся Черный Хасан меньше всего ожидал беды. Недаром ведь говорят, что Москва слезам не верит, а еще, что Москва бьет с носка. Под дых, без всякой пощады! Черный Хасан в полной мере ощутил это на себе.

Теперь вы поняли? Итальянский мрамор – просто повод. Необходимый повод для служебного разбирательства. Разве станут большие люди собачиться из-за подобных мелочей?

Жаждущий истины всегда ищет подоплеку событий. Особенно, если эти события носят странный характер.

Едва Сановник и сопровождающие его лица покинули пиршество, как Черный Хасан осознал, что его предали. Бросился к тайнику – там пусто!

Предателя он вычислил быстро.

Вскоре дрожащий от страха начальник контейнерной площадки стоял перед ним на коленях.

Черный Хасан сначала выяснил все необходимые для себя подробности, затем сказал так: «Не будь ты моим родственником, висел бы уже сейчас на собственных кишках. Ты сильно огорчил меня. И всё же я дам тебе возможность умереть легкой смертью. Иди домой, напиши записку, что вынужден свести счеты с жизнью, поскольку запутался в долгах, затем ступай к Затону и там утопись. Времени на всё даю тебе один час. А теперь убирайся с моих глаз!»

Вот как всё было на самом деле!

Но постойте, еще один вопрос: а почему Сановник согласился со столь мягким приговором Черному Хасану? Ведь мог бы прислать московскую комиссию, которая легко бы накопала фактов для расстрельной статьи. В те времена к стенке ставили и более уважаемых людей из торговой сферы. Не забыли еще про директора Елисеевского гастронома? А ведь могущественный был человек! С чего это вдруг Сановник пощадил какого-то азиата, посмевшего ставить ему условия?