— Ганин, мы же с тобой не можем и минуты спокойно находиться рядом! — сердито напомнила Катя. — Ты сам сказал, что ненавидишь меня. Да и я, между прочим, тоже не в восторге от твоего общества…

— Ради сына мы должны сдержать свои эмоции, — опять напомнил он.

Катя вздохнула и с тоской огляделась по сторонам.

Здесь, в квартире Ганина, было так красиво… Кажется, ничего особенного — мебель добротная, самых простых форм, лепнина под потолком (дом ведь в позапрошлом веке построен), узкие окна, неяркие светлые тона… Но вместе с тем от всего увиденного оставалось ощущение легкости и тепла, от которых становилось спокойней на душе.

— У тебя так хорошо, — против воли заметила она. — Ты сам все это придумал?

— Да. Хочешь, и для твоей квартиры я сделаю проект? — неожиданно предложил он.

— Боюсь, у меня не хватит денег, — пожала она плечами.

— Я бесплатно! — обиделся он. — Мика говорил, вы сейчас на новом месте живете?

— Да.

— Еще он рассказывал об Алевтине Викторовне, твоих тетках, дяде Мите… Знаешь, я их всех очень хорошо помню, — он опять улыбнулся краешком губ.

— Дядя Митя — старый дурак! — весьма непочтительно отозвалась о своем родственнике Катя. — Это ведь из-за него мне пришлось идти к тебе.

— Неужели? — засмеялся Ганин. — Старый дурак… Значит, именно ему я должен быть благодарен? Тогда, нет, он замечательный человек! Это чудо — я узнал о том, что у меня есть сын… И Мика тоже должен быть ему благодарен.

— Ты говоришь чудовищные вещи! — рассердилась Катя. — Из-за дяди Мити мы могли потерять Мику. Он ведь все-все рассказал Герману, а Герман…

— Погоди, — перебил ее Ганин. — Давай-ка все по порядку. Я ведь так толком и не знаю твоей истории.

— Хорошо, — нахмурившись, выдавила из себя Катя. — Наверное, ты должен знать все.

И она рассказала Ганину, что у нее был роман с Алексеем, как она решила расстаться с ним, а он принял ее слова за ультиматум и сообщил о своем романе жене, отчего Нелли чуть не сошла с ума. Рассказала, что тогда их дочь Поля, не выдержав всего этого, прыгнула из окна с двенадцатого этажа (хотя Алексей говорил, что были еще какие-то причины). Закончила Катя свой рассказ тем, что после смерти Поли Нелли и ее двоюродный брат Герман договорились отомстить ей, Кате, тоже лишив ее ребенка…

— Жуткая история, — пробормотал Ганин, выслушав ее до конца. — Нет, ты очень правильно поступила, когда решила отвести Мику ко мне. Но я только одного момента не понял. Хотя, конечно, это не принципиально…

— Какого момента? — вскинулась Катя. — Нет, ты договаривай…

— Почему ты решила расстаться с этим… с Алексеем? У тебя что, еще кто-то появился?

— Да никто у меня не появился! — рассердилась Катя. — Просто… Нет, это действительно не принципиально!

— Наверно, — пожал плечами Ганин.

Яркое весеннее солнце лилось в окна, и ветер через форточку трепал легкую занавеску из органзы. Катя засмотрелась на ее трепетание.

— Знаешь, Ганин, — тихо сказала она. — Я тебе все-таки скажу почему… Хотя и не уверена, что ты поймешь меня. Меня никто не понимает! Я очень любила Алексея. И сейчас его люблю, но… В какой-то момент я поняла, что поступаю неправильно. Моя бабушка Лиза однажды обмолвилась — мол, это грех… Да, крутить роман с чужим мужем — грех, но все почему-то об этом забыли.

— Равно как и мужу изменять жене, — обронил Ганин. — Ты, Катя, вдруг задумалась о вечном? Сколько тебе лет? Кажется, тридцать три? Знаковое число.

Он шутил — но так тяжело, неприятно…

— Ганин, я тебя тоже ненавижу, — не отрывая взгляд от занавески, пробормотала Катя.

— Замечательно. Значит, мы найдем общий язык…

— Хорошо, пусть Мика останется у тебя до конца майских. Но потом я заберу его. А во время летних каникул ты сможешь видеться с ним.

— Договорились.

…Мика сидел на кухне и, высунув язык, рисовал что-то на листке бумаги.

— Поговорили? — рассеянно спросил он. — Ну, и к каким выводам пришли?

— Ты останешься у меня до конца майских, — серьезно произнес Ганин. — А потом, летом, мы поедем куда-нибудь.

— С мамой?

— Нет-нет, только вы вдвоем, — поспешно сказала Катя. — Ну, или, может быть, с Ритой… — Она искоса посмотрела на Ганина.

— С тобой было бы лучше, — мимоходом заметил Мика. — Слушай, па, я вот тут битву роботов рисую, но как будто чего-то не хватает…

— Душераздирающее зрелище! — засмеялся Ганин. — Катя, взгляни — у этого уже голова на одном проводке повисла… А я в своем детстве рисовал танки. Танки и самолеты. Мне прочили карьеру военного. Ты, Мика, покажи, что у каждого персонажа есть свой характер.

— Как это? — с недоумением спросил сын.

— Ну, допустим, один из твоих роботов добрый, а другой — злой. Или, скажем, один — ленивый увалень, а другой обожает драться…

— Какой кошмар! — вздохнула Катя, стоя у окна. — Битвы роботов… А вот я в детстве рисовала принцесс. С длинными золотыми волосами.