По глупости мы сами себя загнали в этот чертов тупик, только теперь сдаваться я не намерена. Чувство пустоты выедает меня изнутри, разрывает в клочья. Впервые в жизни я решилась на серьёзный шаг. Слишком сильно хочу от него ребёнка. За последние несколько дней стала одержима этой мечтой. Уверена — всё у нас получится. Ради нашего будущего я готова рискнуть.

Дима привстаёт и опускает меня спиной на диван. Не торопясь, ленивыми движениями избавляет от намокших трусиков, развязывает узел пояска, разводя в стороны полы халата, и на мгновение замирает, оценивая полупрозрачный кружевной корсет.

— Потрясающе выглядишь, детка...

Скользящий по моему телу голодный, изучающий взгляд, прожигает кожу насквозь. Становится невыносимо жарко, особенно между ног, где нестерпимо полыхает огонь. Я сглатываю, облизывая пересохшие губы, дыхание сбивается. Его пальцы тянутся к налитой груди, не расстёгивая застежки, пробираются под кружево, обводят ареолы и отодвигают чашечки лифа вниз, высвобождая изнывающие по ласке соски вместе с моим приглушённым вскриком. Бесстыдно развожу ноги врозь, приглашая его к себе. Дмитрий, не раздумывая, нависает надо мной, проникая в душу наполненными похотью глазами.

— Останови меня, если я сорвусь... поняла?

Согласно киваю головой, и он, немедля ни секунды, с глухим рыком заполняет меня собой до упора, окончательно сбивая с толку сознание, превращая моё тело в оголенный нерв. Малейшие прикосновения заставляют вздрагивать, будто от ударов тока. Дааа! О, Господи, дааа! Подаюсь бёдрами навстречу, углубляя проникновение, наслаждаясь плавными и неторопливыми толчками. Сердце вот-вот проломает грудную клетку. Губы Дмитрия накрывают тугую вершинку груди, втягивают её, обостряя ощущения настолько, что каждое его движение заставляет закусывать губу и глухо стонать. Горячий язык обжигает набухший сосок, прижимает его к зубам, взрывая во мне бурю эмоций. В исступлении выгибаюсь, хватая ртом воздух. Терпеть эту сладкую пытку становится невыносимо, и я притягиваю его к себе за шею, растворяясь в чувственном поцелуе. То, что он вытворяет со мной, не поддается никакому описанию. Толчок. Ещё один и ещё... Обхватываю ногами его поясницу, срываясь на быстрый ритм. Дима подхватывает его, выбрасывая нас обоих за грань помешательства, и когда лавина удовольствия накрывает меня с головой, я вскрикиваю, погружаясь в экстаз, выгибаюсь под ним, впиваюсь ногтями в спину, раздирая кожу до крови. Захлёбываюсь оргазмом настолько сильным и ярким, что не в силах удержать влагу на глазах. Меня порядком трясёт.

— Ноги, Ася! — с неконтролируемым рычанием смыкает зубы на моём плече. Больно, но, черт возьми, обжигающе приятно. Следующих несколько мощных толчков доводят его до пика. Резкий выпад — и мой живот обжигает горячим потоком семени. Сквозь пелену густого блаженства я срываюсь с небес на землю, разбиваясь вдребезги...

— Прости, малыш... — хмельной, осипший голос звучит рядом с ухом. Дмитрий целует укус и зарывается лицом в изгиб влажной шеи, успокаивая тяжёлое дыхание.

Я все равно не сдамся... когда-нибудь ты поймёшь это сам и у тебя не останется выбора...

Ася.

— Мама... мамуль, ты спишь?

Просыпаюсь от легких толчков и тихого шёпота над ухом. Сашка, забравшись ко мне на кровать, никак не может улечься и угомониться.

— Уже нет, — отвечаю ему хриплым голосом, растягивая губы в улыбке.

— Папа просил передать тебе поцелуй, я больше не смог терпеть, — касается щеки приятным теплом, вызывая нежные чувства.

Медленно разлепляю веки после сна и замечаю другую половину нашей кровати пустой. На подушке ютится та самая коробка, которую он вчера для меня принёс. От неё струится умопомрачительный цветочный аромат. Грудь мгновенно сдавливает тоской.

— Почему просил? Он уже уехал?

Мысленно хвалю себя за то, что нашла в себе силы перед сном переодеться в пижаму.

— Ага. Сказал, чтобы я вёл себя как мышонок и не шумел.

— Ясно, — разочарованно выдыхаю, но тут же успокаиваюсь, согревая душу мыслью о предстоящем совместном обеде. — Пойдём завтракать, маленький нарушитель порядка?

— Нет. Я уже поел, только папе не говори, что я тебя нечаянно разбудил, — сын неосознанно облизывается, спускаясь с кровати. Босые ступни, шлёпая по ламинату, берут направление в сторону двери.

— Постой! Что ты поел? Когда поел? Почему не разбудили меня раньше, Саш?

Он останавливается у комода, рассматривая необычную статуэтку слона, выполненную из тёмно-красного дерева.

— Ты так сладко спала, мы не решились тебя будить рано утром, — оборачивается ко мне, возвращая своё внимание. — Хочешь, я принесу тебе завтрак? Он всё приготовил.

— Серьезно? — приятное удивление преображает моё сонное лицо. — Папа у нас маг?

Комната наполняется звонким детским смехом.

— Он купил булочки, но они уже остыли. Будешь апельсиновый сок?

Тянусь за мобильником, который чьей-то заботливой рукой был водружён на рядом стоящую тумбочку. Вчера девайс покорно молчал в смежной гостиной, занимая место на кухонной столешнице. «Десять утра?» — отмечаю время. — «Ну и соня же я!»

— Чем ты всё это время занимался? — интересуюсь, садясь на постели и откидывая с себя простыню.

— Рассматривал книгу со сказками, наблюдал за птицами из окна, выискивал среди них аистов.