Полтарак записал в полетный лист все оценки, протянул мне руку:

– Поздравляю. А вечером вместе пойдем на гауптвахту.

В этот день мне еще предстояли прыжки с летчиками 2-го отряда. Наконец плановая таблица выполнена, и вместе с Полтараком мы пошли в штаб эскадрильи. Долго вытирали унты, прежде чем войти в кабинет командира.

Доложив о том, как прошел летный день, Полтарак сказал:

– Товарищ комэск, у меня уже месяц стоит один И-16 без летчика.

– Ничем пока помочь не могу, - ответил Лучихин.
– У нас не училище, сами не готовим, пришлют - сразу вам дам летчика.

Тут Полтарак и отрапортовал:

– Разрешите доложить - появился один хороший летчик на И-16.

– Кто?

– Лейтенант Голубев.

– Вы что, не в курсе?
– Торопился закончить разговор Лучихин.
– Голубев летает на И-15.

– А я сегодня провез его на УТИ-4, а потом выпустил самостоятельно на И-16 по кругу и в зону - на пилотаж. Отлично получается. А у меня, как я докладывал, самолет без дела в ангаре.

Лицо Лучихина покрылось красными пятнами.

– Я вас, Полтарак, крепко накажу, а Голубеву летать не разрешаю.

В эту минуту требовательно подал голос телефон. Звонил комбриг полковник Морозов. Командир эскадрильи доложил о летной работе. Не скрыл он, разумеется, и "факт возмутительного самоуправства командира 1-го отряда Полтарака".

– Завтра буду у вас, разберемся, - сказал полковник.

И он действительно прилетел. Теперь перед ним навытяжку стояли трое. И все были виноваты: Голубев - тем, что полетел, Полтарак - тем, что, не имея права, разрешил, а Лучихин - тем, что как комэск узнал о таком безобразии последним, когда полеты закончились. А если бы Полтарак и Голубев вообще промолчали?!

Потом Морозов принялся за Полтарака:

– Как вам могло прийти в голову такое самоуправство?

– Товарищ комбриг, да вы проверьте, как Голубев летает.

Комбриг Морозов, сам первоклассный летчик, посмотрел на меня:

– Ну, расскажите, как вы летали, что делали.

Я расстегнул планшет, достал модель-копию И-16 и, демонстрируя каждый маневр, рассказал, как действовал в воздухе, как заходил на посадку.

– Морозов взял у меня модель:

– Кто мастерит?

– Сам, - ответил я.

– Смотри, как настоящий, - комбриг помедлил, затем вернул модель и распорядился: - На аэродром!

И вчерашний летный день повторился. Только летал я еще лучше, чем вчера.

– Подведем итоги, - сказал комбриг, когда я, посадив самолет точно у "Т", доложил о выполнении задания.
– Полтараку выговор за самоуправство. Вы, комэск отзовите из штаба бригады докладную о некомплект летчиков на И-16. Голубеву летать на И-16 разрешаю.

На прощанье полковник посоветовал мне усиленно тренироваться в воздушной стрельбе:

– Хорошо летать - полдела, надо научиться поражать цель первой очередью. Попробуйте поработать на земле с двумя моделями перед выполнением стрелковых задач. Помогает. По собственному опыту знаю.

И я вскоре успешно овладел искусством стрельбы по воздушным и наземным целям, научился сочетать маневр и огонь. Инструктировал меня Полтарак. На весенних стрельбах сорок первого года я выполнял огневые задачи так же хорошо, как командиры отрядов...

...В санчасти я пролежал два дня. К счастью, "купание" в озере осложнений не дало. Ко мне то и дело приходили друзья и требовали обязательно выпить положенные нам фронтовые 100 граммов.

Силы быстро восстанавливались. Очень хотелось, пока еще не зажили раны, заглянуть к родителям. Они рядом. Езды на машине полчаса, но где ее взять? Решил попросить автостартер на часок.

16 сентября утром я пришел в штаб нашей 13-й отдельной Краснознаменной эскадрильи, он размещался в большей землянке на берегу Волхова. В штабе было неспокойно. Больше всех суетился начальник штаба майор Дмитриевский. Я спросил механика по связи Дронина: что за тайная тревога? Тот отвел меня в сторону и сказал:

– Есть приказ - срочно отправить на Комендантский аэродром в Ленинград шесть лучших летчиков на самолетах И-16. Самолеты должны иметь подвесные баки и ресурс моторов не менее пятидесяти часов. Они поступят в распоряжение начальника штаба авиации флота. Сегодня же три летчика должны на Ли-2 вылететь за самолетами И-16 в тыл, вот и бегает начальство. Хочет, чтобы и овцы были целы и волки сыты. Понял?

"Еще бы не понять!
– подумал я, - отправишь лучших летчиков, значит, с молодыми нужно будет летать самим... Можно и погибнуть".