Ага. Только навыки те же, что у карманника. Но вот такой-то мне сейчас и нужен.

– Пол-унции заработать хочешь?

– Кто ж не хочет! – шмыгнул носом разносчик. – Если без грязи и мокрятины!

– Все чисто, – заверил я. – Сержанта Ланса знаешь?

– Обезьянью Лапу? Кто не знает!

– Его самого. Передай, что Пойнтер ждет в шесть на обычном месте. Усвоил?

– Как же! Собачий Глаз… – ухмыльнулся он, но тут же поправился: – Пойнтер, в шесть, на обычном месте.

Я дал ему подзатыльник и вытащил полуунцию с осьмушкой из кошелька. Малый, не удивившись, распределил их обычным образом: полуунцию за щеку, осьмушку в свой кошель. И отчалил – только пятки засверкали.

Это теперь меня зовут Джек Догай Пойнтер. Или Пойнтер-Собачий Глаз. Раньше это было не смешно. До войны, когда у меня имелись оба глаза, и ни один из них не был собачьим…

Так что теперь не смешно только мне. Пойнтер – не кличка, а клановое имя. Впрочем, где теперь тот клан… Там же, где мои собственные глаза и прочие прелести довоенной жизни.

Государственная страховка возвратила мне зрение – в минимально необходимом объеме, без всякой претензии. Черно-белая плоская картинка все же лучше, чем ничего. Армейские маги знают свое дело. Но армейские бухгалтеры свое дело знают еще туже. Недовольные без больших денег или сильной протекции, случалось, лишались и того, что получили, – уже без всякой надежды на компенсацию. Ну и ладно – собачий глаз на полуизжеванной физиономии не так плох, как обезьянья лапа вместо руки или, того хуже, какая-нибудь часть от мертвяка, бесчувственная и вечно сочащаяся сукровицей.

Вот только собакам в глаза я теперь не смотрю. То ли стыдно, то ли боюсь, что за своего примут. С меня и людей хватит. Не говоря уже о прочих человекоподобных.

Нет, все не так плохо. Если б не женщины. До войны на меня, сопляка, ноль внимания, а теперь чего уж ждать… Но решать эту проблему деньгами после сегодняшнего зарекусь навек! И вообще начну новую жизнь в ореоле святости. Так, что ни один околоточный не привяжется.

Хотя насчет полиции теперь, пусть относительно, можно быть спокойным. Ланс не спустит гончих, не поговорив со мной неофициально. Это ему повезло на обезьяньи лапы. Хорошо хоть не на задние.

Домой наведываться, впрочем, рановато. Оставшиеся убийцы в черном, конечно, давно разбежались, а вот костоломы из борделя вполне могут устроить засаду по наводке амулета. Ладно, просто прогуляюсь до шести по городу, будто ничего не случилось. День остается свободным, а кошелек оттягивает нечаянная премия за умело проведенную боевую операцию.

Вон, солнышко светит… Полдень уже.

На горгулью этажом выше, хлопая перепонками, уселся крикун и противным фальцетом заорал дневные новости:

– Объявлен в розыск опасный преступник! Сексуальный маньяк, убийца проституток, Потрошитель Пойнтер!!! Прослушайте ориентировку примет лиходея!..

Я рефлекторно вжал голову в плечи. Еще не хватало! Поискал взглядом камень, но вовремя спохватился: крикуны увертливы и злопамятны, а гадят и плюются очень метко. Да еще вполне способны поделиться моими приметами в редакционном крикунятнике, пока наборщики вдалбливают им очередные новости и рекламу.

Мельком все-таки глянул наверх. Перепонки у крикуна черно-желтые, полосами. Значит, от «Городского Герольда». Серьезное издание. Не «Ночной Забавник» или «Щебетун» какой-нибудь. Сразу главный калибр массмедиа. С чего бы это за меня так взялись? Или до Ланса не дошло?

На улице после такого оповещения светиться не стоило. В харчевнях фастфуда – и того пуще, до стойки не успею дойти, как повинтят. Так что надо бы зависнуть где-то поблизости от намеченного места встречи. Либо не отсвечивать совсем, либо затеряться среди людей, не расположенных слушать крикунов и ловить объявленных в розыск лиходеев.

Знаю такое место! В храме Победивших Богов сегодня вынос Седьмой Реликвии, так что и толчея будет, и до меня никакого дела. При случае и затаиться можно, если с улицы обложат. Да и о праве убежища можно будет вспомнить попозже, когда меня примутся извлекать отсюда. Из полицейских я доверяю только Лансу, остальным в лапы, пусть и не обезьяньи, лучше не попадаться.

Жаль, не удастся спокойно поесть. Ладно, поймаю еще рассыльного, отправлю к ближайшему лотку за анариссбургером. Гадость изрядная, зато без отравы, в отличие от шурум-бурума, которым торгуют огры с гор.

Храм Победивших Богов напоминал копну или улей, составленный из многогранных, сужающихся кверху ярусов, взгроможденных один на другой – так, что углы следующего приходились на грани предыдущего. Весь он был утыкан статуэтками или башенками, произраставшими из этих углов. Спереди сие великолепие рассекала арка главных врат, сзади, насколько мне известно, главный витраж, а по бокам – притворы в том же стиле.

Паперть чумными мухами обсели разнокалиберные нищеброды. Любимцы дорассветных властей, гвардия Хозяина Нищих. Может быть, я особенно не выношу их из-за своего увечья, оставляющего нехилый шанс пополнить в конце концов это войско. Не знаю, кого уж победили Победившие Боги, но если судить по этим вот образчикам – именно нас, грешных…

Продравшись сквозь лес цепких рук, лишь для вида отводимых шипастыми посохами храмовой стражи, я вошел в арку главных врат. Внутри воздух уже дошел до полупрозрачности от дыма благовоний. Седьмую Реликвию должны были вот-вот вынести.