В жилах Имоджен Фитцалан течет голубая кровь. А это значит, что она завидный товар на брачном аукционе и властный отец может выдать ее замуж за богача, не спрашивая, по сердцу он ей или нет. Но принесет ли Имоджен такой брак счастье? Особенно учитывая, что будущий муж безроден и нагоняет страх на всех вокруг…
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением.
Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
My Bought Virgin Wife © 2018 by Caitlin Crews
«Свадьба без согласия невесты»
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Глава 1
Имоджен
Утром я должна выйти замуж за монстра. И не важно, чего я хочу и что чувствую. Я – младшая дочь Дермота Фитцалана, и я должна исполнять волю своего отца. Так делали все женщины в нашей семье.
Я всегда знала свою судьбу.
Но оказалось, что я не совсем с этим смирилась. Когда я была моложе и глупее, свадьба казалась такой далекой и нереальной. А сейчас дома не было волшебных пилюль, спасающих от желаний моего отца.
– Нельзя, чтобы отец видел тебя в таком состоянии, Имоджен, – резко сказала моя сводная сестра Селеста. – Тебе будет только хуже.
Она права. К сожалению, Селеста всегда во всем права. Элегантная, грациозная Селеста, которая подчинилась своему долгу с улыбкой на устах и радостью во взоре. Сногсшибательная, всеми обожаемая Селеста, унаследовавшая стройность и белокурые локоны своей покойной матери. Меня всегда с ней сравнивали – и не в мою пользу. Моя собственная погибшая мать была очаровательной красавицей с тициановскими волосами, бледной кожей и загадочными изумрудными глазами, но я походила на нее только как отражение в разбитом зеркале, видимое сквозь туман. Рядом со своей сводной сестрой я всегда чувствовала себя троллем, лучше приспособленным к существованию под мостом, чем к жизни в высшем обществе, к которой меня готовили.
К жизни, которую Селеста вела с такой легкостью.
Даже сегодня, накануне моей свадьбы, когда теоретически смотреть должны на меня, Селеста выглядела куда шикарнее в своем простом, но изящном платье. Ее светло-русые волосы были скручены в пучок, почти невидимый макияж подчеркивал глаза и выразительные скулы. Я все еще не переодела пижаму, хотя был уже полдень, и не привела в порядок волосы.
Все это казалось более зловещим, чем обычно, потому что монстр, за которого я должна была выйти замуж, сначала хотел в жены ее.
И, вероятно, он до сих пор вожделеет ее, как шептались все вокруг.
Мне даже говорили об этом напрямую, и, к моему удивлению, меня это задевало. Мой брак заключался не из романтических побуждений. Меня никто не выбирал – я просто была наследницей Фитцалана. Мое наследство делало меня перспективой невестой, независимо от того, насколько непослушными были мои волосы или как часто я разочаровывала отца неспособностью украсить комнату своим присутствием. Я скорее привлекла бы к себе внимание по другим, неправильным причинам.
Мой смех был слишком громким и всегда неуместным. Одежда всегда сидела на мне плохо. Я предпочитала книги сборищам гостей, где от меня требовалось играть роль хозяйки. И я никогда никого не убеждала в том, что меня больше волнуют их интересы, чем мои собственные.
Значит, мне повезло, что мой брак заключается по расчету – по расчету моего отца, а не по моему. Я никогда не ожидала ничего, похожего на сказку.
«Сказки – для других семей, – всегда говорила моя суровая бабушка, стуча своей тростью по каменному полу огромного дома во французской деревне, где, как говорят, наша семья жила с двенадцатого века. – У Фитцаланов другая, высшая цель».
В детстве я представляла себе, как мы с Селестой в доспехах выезжаем на воображаемые битвы под старыми знаменами, а потом убиваем дракона-другого перед ужином. Это казалось мне высшей целью, которой я была готова посвятить свою жизнь. Строгим австрийским монахиням потребовались годы, чтобы научить меня, что убийство дракона не является основным занятием девушек из старинных семей с голубой кровью, которых отправляют учиться в отдаленные монастыри. Особенным девушкам с безупречными родословными и амбициозными отцами предстояло играть совсем другую роль. Девушек вроде меня никогда не спрашивают о том, чем бы они хотели заняться в жизни, потому что все уже спланировано за них. Слово «пешка» никогда не употреблялось. Я всегда воспринимала это как шокирующую оплошность – еще одно мое мнение, которое никто никогда не спрашивал.
«Ты должна найти цель и покой в исполнении своего долга, Имоджен, – говорила мне мать настоятельница, когда я яростно стискивала четки, чтобы отмолить свои грехи. Главными из них были гордость и неестественное чувство собственного достоинства. – Ты должна отбросить сомнения и верить, что те, кто пекутся о твоих интересах, сделали все так, как должно».
«У Фитцаланов есть высшая цель», – всегда говорила бабушка.
Со временем я поняла, что она имела в виду деньги. Фитцаланы копили и преумножали богатства на протяжении веков. Фитцаланы были не короли и не придворные. Фитцаланы финансировали королевства, которые любили, и свергали режимы, которые им не нравились, – и все для увеличения своего состояния. Эта великая и славная цель была у нас в крови.