На "двойном континенте" появлялось все больше и больше соотечественников "Великой Девятки". Танрэй обзавелась помощниками, и теперь они в новом здании обучали местных жителей, у которых Паском нашел присутствие древних "куарт". Врожденные задатки мудрых предков сулили развиться в личность, подобную Великому двойнику или даже эволюционировать дальше. Учить приходилось на приемлемом для дикарей уровне. Прежде всего, трудности начались с языком.

Гортань оританян была уже не приспособлена к произношению тех звуков, которые выдергивали из себя туземцы. Язык Ори отличался сочетанием музыкальности и бесстрастности, со скользящими ударениями и без особенных тональных скачков. Особенность речи жителей южной оконечности Рэйсатру состояла в том, что у человека неподготовленного создавалось впечатление, будто они страшно ругаются между собой: обилие хрипящих, рычащих и квакающих согласных, приправленное эмоциональными (даже излишне эмоциональными) жестами и повышением голоса, заставляло чужаков шарахаться от всякого, кто пытался к ним обратиться на этом наречии. На второй день пребывания на материке бедная Танрэй едва не потеряла дар речи, когда один из мужей хозяйки племени, поднося ей глиняное блюдо с фруктами, неожиданно рявкнул:

– Абсмрхын кррранчххи пакхреч рырррчкхан гу!

После такого подношения и приветствия, означавшего, как впоследствии выяснилось, всего-навсего "Златовласая богиня, спустившаяся с небес, мы рады принять тебя и твоих друзей-богов!", все опешили.

– Ничего себе, признание!
– высказался на сей счет даже бесстрастный мастер Зейтори, а это что-то да значило.

– Абсмархын, абсмархын!
– похлопав дикаря по щеке, сказал Тессетен, взял с блюда наливное яблоко и, захрустев им, неторопливо пошел "в народ".

Интонация дикарей казалась подозрительной и Нату. Путешественники опасались, что это чревато дурными последствиями, но волк довольно быстро свыкся с человеческими причудами и не удивлялся: ведь все здесь было шиворот-навыворот - и выговор людей, и никчемный лай крысоподобных тварей. Тем не менее, от Танрэй он почти не отходил: еще чего не хватало! Хозяин за себя постоит, а вот она - вряд ли.

Тут-то и пригодился синтетический язык, разработанный научным руководителем Танрэй во время ее обучения в Новой Школе. Девушка знала его в совершенстве - ведь это было ее, взлелеянное и выращенное в трудах, детище, а все, что рождается в трудах, должно иметь какую-то ценность. И вот наконец ей удалось доказать, что и она - не лишний человек в Миссии.

Язык сочетал в себе музыкальность Ори и импульсивность своих древних предшественников - южных диалектов. В Рэйсатру, в Кула-Ори, он со временем пополнился более или менее произносимыми понятиями из местного словаря - по мере необходимости. Научить же дикарей истинному ори было невозможно: когда миссионеры разговаривали между собой, аборигены не могли вычленить из общего текста - фразы, а из фраз - отдельные слова. Ори казался дикарям непробиваемым монолитом. И все же если бы не Кронрэй, первым заговоривший с туземцами на языке искусства, работа Танрэй не пошла бы так гладко...

Нат царапнул когтями тяжелую дверь. Светило клонится к ладоням горизонта, и пора бы уже им быть в другом месте. Кажется, хозяйка не услышала. То ли пойти отловить дикого кота да приволочь сюда, чтобы поорал?.. Волк уселся, задумчиво поглядел на дверь и решил, что это будет, пожалуй, слишком. Его усердия не оценят. Но те тяфкать же, как эти выродки волчьей семьи! Да о и не умеет. Гм, да... Решительно, им пора к хозяину: там сейчас без них такого натворят... Надобно навести порядок.

Пес недовольно постучал тяжелым хвостом по каменным плитам пола. Нетерпение подкрадывалось все ближе и ближе. Он начал ворчать, поднялся и еще раз поскоблился в сектор. Что они там, в спячку впали? Ну так я вас сейчас разбужу!..

Он отпрыгнул на самую середину коридора, стараясь наделать побольше шума. Угу, вот здесь эхо облюбовало себе место. И словно в подмогу ему, в недрах земли ощутилось легкое дрожание. Нат выгнулся и глухо завыл.

Через несколько вдохов - если ты хорошенько пробежался под палящим солнцем - двери распахнулись. Ученики хозяйки с любопытством выглядывали наружу, а она сама с тревогой на лице пробивалась в коридор, пытаясь раздвинуть толпу. Уф-ф, но и как после этого за нею не присматривать, скажите пожалуйста? Маленькая, слабенькая... Все эти темнокожие человекообразные существа пусть и выглядят хилыми, тощими и уродливыми, а все же повыше нее и Природа их разберет, что там носят в голове.

Нат не стал заканчивать свои песнопения: остановился на полувдохе, принял нормальную позу и, не оглядываясь, пошел по направлению к выходу. Понастроил Кронрэй этих путанных тоннелей... Кто же такие тропинки топчет? Отшиби у волка нюх ни за что наружу не выберется! Ох, люди-люди... И всему-то учить вас надо...

Волку достаточно было завернуть острое ухо назад, чтобы уловить ее почти беззвучные шаги, торопливо догонявшие его.

– Натаути! Это уже форменное безобразие с твоей стороны! возмутилась она.

Ну, надо же! Учи своих учеников, хозяйка, будешь ты на мне еще упражняться...

– Сколько же времени?..
– Танрэй догнала пса и пошла рядом.

Откуда ж я знаю? Кто бы еще мне объяснил, что такое - это ваше Время... Напридумывали всяких словечек и считают, что все волки от них в восторге... Не ведаю уж, сколько этого самого времени, одно ясно: самое забавное мы с тобой, хозяюшка, пропустили. Благодари себя: увлеклась ты красивыми словами, которые втолковываешь человекообразным местным, и забыла даже о том, что желудок тоже не прочь был бы получить чего-нибудь... пусть и не слишком красивого, зато достаточно сытного. Мне-то что: я, когда мне понадобится, загоню какую-нибудь длинноногую с копытцами, завалю, если недостаточно прыткой окажется или дурой от рождения, а там уж и попирую - раз в недельку это еще никому не вредило. То-то весело бывает смотреть, как эти желтые крысы после подбираются к обсиженной зелеными мухами падали! Я ведь не просто так ее брошу, а все вокруг помечу, мол, моя территория, и потом в кусты залягу - поспать да полюбоваться на этот театр. Один раз они кружили возле нее от рассвета до зенита: подойти боялись. Потом вожак бочком-бочком все же подкатился. Вот радости было! Я думал, они ополоумеют от счастья, как их предки - горбатые пузатые падальщики с пятнами на рыжей шкуре, которые обожают оглашать ночные степи диким хохотом... К тому времени, помнится, я уже выспался и, растягивая от зевоты пасть, наслаждался их грызней. Меня до сих пор интересует вопрос: неужели они, будучи размером почти с меня, да еще и в такой сплоченной стае, не могут сами обеспечить себя жратвой?! Они, поди, в куче и неслабую длинноногую загнать смогут... Хотя догадываюсь: они ведь привыкли, что их кормят только хозяева. Правда, кормят эти хозяева исключительно тогда, когда сами считают нужным и когда появляются в еде излишки - видать, нечасто. А падаль я обычно закидываю комьями земли, как дерьмо: к чему она будет протухать да перебивать другие, более важные, запахи? То-то и оно!