– Это, брат, не все. Куда – об этом позже. Черт его знает, моя природная мнительность, или что другое – но я изначально, получив доступ к ресурсам КГБ, начал все максимально секретить даже от начальства. Идеальным решением оказалось делить проблемы на отдельные процессы, внешне друг с другом на первый взгляд вроде и не связанные. В итоге, объединяя данные, полученные в разных лабораториях, я добился, без ложной скромности, если не феноменальных, то очень впечатляющих результатов. В то же время, человек со стороны, получив доступ к отдельным фрагментам этих исследований вряд ли смог бы связать их между собой и получить из этой мозаики полноценную картину.

Конечно – долго так продолжаться не могло, рано или поздно руководство заинтересовалось бы моими художествами, но тут «повезло», – когда СССР начал разваливаться, КГБ тоже двинулся в небытие. После ареста путчиста Крючкова со товарищи, Бакатин начал планомерное уничтожение «конторы», поставив окончательную точку в декабре девяносто первого года с помощью печально известного сто двадцать четвертого закона. Ну и до моих внутриаппаратных интриг уже никому дела не было. Как говорится – война все спишет.

Олег Васильевич с грустью покачал головой. – Ей богу, уж лучше бы меня на «ковер» вызвали и за интриги пропесочили, а Союз с «конторой» были бы в целости и сохранности. Ну да ладно – сейчас не об этом.

Профессор встал, прошелся, глотнул остывшего чая из своей чашки, и вновь усевшись на стул, продолжил: – Однако, я почувствовал, что запахло жареным задолго до всех этих печальных событий – и начал действовать. Благодаря не совсем бескорыстной помощи некоторых товарищей я смог перевести на себя многие активы, в частности эту лабораторию со всем оборудованием и техникой.

Профессор невесело улыбнулся. – Как там у Визбора? "Все на продажу понеслось, и что продать, увы, нашлось…"… Вот и в «конторе» нашлись гнилые кадры, и к моему немалому огорчению – достаточно много. Еле-еле я успел спасти часть материалов, но кое-что новоявленные коммерсанты в синих погонах успели загнать бывшим потенциальным противникам, а нынче – торговым партнерам, елки-палки… Да еще и за смешные деньги. Я как узнал про расценки, чуть не заплакал, ей-богу… Лучше бы мне предложили – я в разы больше заплатил бы…

– А что, ценная информация утекла? – осторожно спросил Жора.

– Да нет, слава богу. До моих тематик этим «коммерсантам» вообще добраться не удалось – я вовремя предпринял необходимые действия, но кое-какую косвенную информацию все же за «бугор» загнали. В основном на продажу пошло все собранное на полигоне Красный Кут. Там еще в пятьдесят пятом году был создан специальный архив неопознанных явлений – много чего в этих подвалах интересного набралось, в основном связанное с НЛО. В закрытом городке «Березовка-2» был построен специальный бункер, где и хранились все материалы и вещдоки.

– Я правильно понял, что в электричке была эта самая спецура от забугорных "коммерсантов"?

Пасечник почесал в затылке. – Судя по экипировке – да. Я практически уверен, что да.

– И каким же образом вам удалось справиться со «спецами»? Да еще и отобрать оружие. Не в обиду будь сказано, но ваш возраст…

– А вот это я прямо сейчас продемонстрирую, тебе этими штуками тоже надо будет овладевать. Я смотрю – ты уже наелся. Пошли-ка, дружок, посудой Наташка потом займется.

С этими словами профессор двинулся прочь из кухни, заинтригованный Жора двинулся следом.

Войдя в комнату, соседнюю с кухонным эркером, он подошел к железному шкафу-сейфу, стоявшему у стены. Профессор отпер его, не сразу найдя на большой связке нужный ключ. Пока Пасечник ковырялся с сейфом, Жора огляделся. Размерами комната была один в один с соседней – той, что пока отвели для Жориного постоя и лечения. Но если та являлась, несомненно, кабинетом, то здесь все говорило о том, что используется она как спальня. В углу у двери стоял платяной шкаф, далее разложенная тахта, небрежно застеленная пушистым, коричневым в «клетку» пледом, из-под которого кое-где белело постельное белье. У противоположной стены, неподалеку от сейфа, разместился журнальный столик, на котором по соседству с небольшим видеоплеером стоял телевизор. Там же, на столике, стопкой возвышались видеокассеты, как было ясно из их обложек – с отечественными фильмами. Некоторые Жоре удалось разглядеть, это были классические – "Белое солнце…", "Бриллиантовая рука…", "Иван Васильевич…". Напротив двери находилось окно не только с привычной тюлевой занавеской, но и с плотными шторами. Сейчас шторы были раздвинуты и через сеточку тюля в комнату беспрепятственно лился дневной свет.

– Так-с, начинаем эксперимент… Сядь вот сюда, на стул…

Профессор поставил стул посереди комнаты и Жора послушно на него сел.

Далее, как тогда в электричке, Олег Васильевич проглотил какие-то таблетки и запил их из уже знакомого контейнера-фляги. Потом он встал напротив Жоры, этак хитро на него поглядывая. Так он постоял некоторое время, Жора терпеливо ждал.

– Вы хоть намекните, чего ожидать-то? – первым не выдержал Жора.

Профессор поднял палец к губам, призывая к молчанию и… исчез. По комнате будто дунуло ветерком.