Мои размышления были прерваны местными новостями, доносящимися из радиоточки.

Слушал я их вполуха, до того момента, пока не услышал следующие слова.

— Сегодняшней ночью городским пожарным расчетам пришлось потрудится. В городе случилось два пожара. И если один из них в квартире на проспекте Ленина был быстро потушен и без жертв, то в Сулажгоре полностью сгорел частный дом по адресу. Со слов инспектора гожпожнадзора имеются жертвы, идет расследование причин пожара.

Нельзя сказать, что я обрадовался услышанной новости, просто у меня спала тяжесть с души, висевшая тяжким грузом всю ночь и утро. Я, действительно боялся, что моя фамилия всплывет в ходе расследования убийства, и боялся больше не милиции, потому, что для нее моя невиновность будет ясна, а воров, которые могут заподозрить меня в краже денег, и собственно, будут правы, денежки то я прибрал.

Сейчас же шансы милиции понять, каким образом сгоревшие в доме люди попали туда, равнялись практически нолю.

После услышанного на меня сразу навалилась сонливость, я кое-как добрался до кровати и заснул, не забыв поставить будильник на два часа дня.

Проснулся свежим и бодрым, несмотря на ночные приключения. Ополовинив кастрюлю с борщом, я отправился в душ, а после него собрался навестить маму, а главное, осмотреть наш сарайчик в подвале, были у меня некоторые мысли, где в нем можно спрятать неожиданно возникшую наличность.

Много денег — много проблем.

гласит народная мудрость. Наверно в этом утверждении имеется рациональное зерно. Действительно, еще вчера днем я спокойно себе жил, все было продумано до мелочей на ближайший год. И вот тут, на тебе, подарок судьбы, двести двадцать тысяч рублей. По нынешним временам — огромная сумма. А самое главное, тратить то эти деньги нельзя!

Не сомневаюсь, что воры будут землю носом рыть в поисках пропавшего общака. А вскоре к ним подтянется и милиция. Не исключено, что все происходящее зацепит меня. Поэтому, никаких трат, живу скромно, и незаметно. А денежки, пусть себе, лежат в укромном уголке. А самый надежный уголок находится в нашей подвальной кладовке. В нее, я совершенно точно знаю, до двухтысячных годов никто кроме нас не заходил. Даже не обворовали ни разу, в отличие от соседей.

— Как хорошо, что ключи от квартиры остались у меня, — думал я, перебирая мелочевку в ящике комода. — На связке должны быть и ключ от подвала.

Найдя ключи, я оделся и отправился в мамину квартиру. По идее, никого в это время дома быть не должно, но мало ли, какие проблемы, поэтому я на всякий случай продумал, что буду говорить родственникам.

Родственникам ничего объяснять не пришлось, но, когда я откидывал в кладовке старый хлам от нужной стенки, в подвале послышались осторожные шаги. Выглянув из дверей, я увидел соседку, Анну Ивановну. Та в свою очередь успокоилась, увидев, кто тут хозяйничает, но сразу поинтересовалась:

— Чего это ты, Саша, тут в сарайке делаешь? Ты же вроде бы теперь с женой живешь, в общежитии. Привел бы жену на смотрины, Клара Максимовна нам фотографии показала, но, в живую увидеть совсем другое дело.

Говоря все это, она шарила любопытным взглядом, пытаясь рассмотреть, чем я занимался.

— Да, вот за клюквой собрались с Людой съездить, а ни сапог, ни шарабана у нас нет. Так, что пришлось сюда идти, — сообщил я, снимая с полки большой фанерный ящик с брезентовыми лямками.

И с этими словами, показал Анне Ивановне, приготовленную одежду и сапоги.

Старушка сразу потеряла интерес к моим делам и, сказав, чтобы я не забыл закрыть подвальную дверь, пошла к себе в квартиру.

Я особо не расстроился ее появлением, потому, что заранее знал, что меня кто-нибудь, да увидит, и не собирался лазить в подвале по ночам. Осторожность наше все.

Освободив место, я простукал молотком кирпичную стенку. Все было, как в прошлой жизни, когда в девяностых годах я случайно обнаружил в ней нишу, выпавший кирпич тогда упал мне прямо на ногу. После нескольких матерных выражений, я осмотрел место, откуда он вывалился и обнаружил там нишу приличных размеров.

Подумав, что сюда можно что-нибудь спрятать, я, через несколько дней, поставил кирпич обратно, замазав пылью свежий раствор. Но в той жизни, эта схрон мне так и не пригодился.

Зато пригодится в этой.

Нужный кирпич я обнаружил сразу, но сейчас он был вполне себе целый. Поэтому, я ничего делать не стал и снова закрыл стену старыми шмотками.

Сделал я это во время, потому, что по подвальной лестнице загромыхали знакомые шаги.

— Сашка, ты совсем оборзел! — негодующе воскликнул Пашка, интенсивно размахивая дипломатом. — Мне Анна Ивановна в подъезде сказала, что ты собираешься шарабан забрать. А мы с мамой хотели в выходные тоже за клюквой ехать.

Мысленно я усмехнулся.

— Странно устроен человек. Вот лежит годами вещь в кладовке, пылится, не нужна никому. Но стоит только кому-то о ней вспомнить, сразу набежит толпа желающих, которые без этой самой вещи жить не могут.

Вслух же я предложил:

— Хорошо, тогда мы с Людой съездим в субботу за ягодами, а вечером я вам шарабан принесу, так пойдет?

— Пойдет, — неуверенно пробормотал братец. — Мы, собственно, с мамой конкретно не определились, ты же знаешь, у нее семь пятниц на неделе. Возможно, вообще не захочет ехать, а купит ведро клюквы на базаре.