— Мэри! Мэри! Где ты, черт возьми?

Насадка для душа напоминала мне моросящий дождь. Ненавижу душ. В детской тюрьме я принимала его по пять минут каждый божий день, вода лилась оттуда, как из пожарного шланга, оставляя на коже ощущения, будто меня избивали влажным полотенцем. До этого никогда не принимала душ, а плескалась в белой фарфоровой ванне, играя с пузырьками из лимонного мыла.

— Мэри! Черт побери!

Я клянусь, эта женщина может перекричать воду. Герберт жужжал над моими темными и курчавыми волосами, богато сдобренными гелем, пока я пыталась убрать их в конский хвост. Хотела бы я стать мухой. Настоящей мухой, сидящей на стене и наблюдающей калейдоскопом своих глаз за почти невидимыми крупицами, плывущими в воздушном пространстве, за мусором, сдуваемым ветром, падающими снежинками и капельками дождя. Этим я сейчас и занималась. Могу часами развлекать себя всеми прелестями небытия. Этому трюку научилась в доме сумасшедших. Я притворялась, что мертва для окружающего мира, чтобы они перестали задавать мне эти чертовы вопросы.

Но я не могла стать мухой. Не сегодня. Я должна подготовиться. Сфокусироваться. Быть в боевой готовности. Потому что через пару часов мне предстоит столкнуться с самой опасной, самой жестокой, самой коварной женщиной из всех ныне живущих: со своей матерью.

Расшифровка от 12 декабря. Допрос Мэри Б. Эддисон, возраст: 9 лет

Детектив: Привет, Мэри. Меня зовут Хосе. Я детектив.

Мэри: Здравствуйте.

Детектив: Не бойся. Твоя мама разрешила нам с тобой пообщаться. Принести тебе что-нибудь? Есть хочешь? Может, чего-нибудь съестного? Как на счет чизбургера?

Мэри: Ууух... чизбургер.

Детектив: Отлично! Я тоже люблю чизбургеры. А теперь не переживай. Я просто хочу задать тебе пару вопросов о вчерашнем вечере. Твои слова могут очень нам помочь.

Мэри: Хорошо.

Детектив: Потрясающе! Итак, Мэри, сколько тебе лет?

Мэри: Девять.

Детектив: Девять! Надо же, такая взрослая. Знаешь, сколько было Алиссе?

Мэри: Мама сказала, что ей было три месяца.

Детектив: Правильно. Она была совсем малышкой. Ты помогала своей маме заботится о ней, что именно ты делала?

Мэри: Эмм... я кормила ее и помогала ей срыгнуть... и всякое.

Детектив: Хорошо, а теперь, Мэри, расскажи мне, что случилось вчера?

Мэри : Я не знаю.

Детектив: Твоя мама говорит, что ты осталась в комнате одна. С Алиссой. Что вы спали в одной комнате.

Мэри : Уммм... Я не знаю.

Детектив : Уверена? Твоя мама говорит, что она плакала.

Мэри : Она не переставала плакать... Я не могла уснуть.

Детектив : Ты пыталась заставить ее прекратить плакать?

Мэри : Я не помню.

Сегодня я дежурная по кухне. Это означает, что я должна отскрести и отмыть каждый котелок и кастрюлю, пока Мисс Штейн будет засовывать туда свое белое толстое лицо. Она не знает ничего об уборке, но критика ей удается отлично.

— Мэри, по-твоему, это — чисто, тупица? Помой еще раз!

Государству потребовалось долгих шесть лет, чтобы понять, что я не несу угрозы для общества, после чего они вырвали меня из детской тюрьмы и направили к Мисс Штейн. По сути, меня перевели из одной тюрьмы в другую.

Понимаю, есть большая разница между тюрьмой и колонией для несовершеннолетних, откуда сюда попали другие девушки. Колонии созданы для беспризорников, которые ограбили винный погребок, угнали машину или по глупости попытались убить кого-то. А тюрьмы — для тех, кто совершил более значимые преступления, для таких как я.