— Вижу. Пойдем, дочка.

— Кажется, он хочет меня теперь опозорить перед всем миром, — сказала Катя, уходя с лоджии вместе с отцом. — И знаешь, что я решила? Я сама выйду к Косте, раз никто из вас не хочет за меня заступиться!

Вот это был неожиданный поворот событий! Катя собиралась уходить, и Буравин постарался ее остановить:

— Прекрати, Катя! Тебе не надо никуда идти. Я сам поговорю с Костей. Его настырность в самом деле начинает раздражать!

— Ну что же, Катюша, поздравляю тебя, — с упреком сказала мама. — Ты очень тонко все рассчитала! Виктор его теперь в порошок сотрет!

— Нет! — закричала Катя. — Это ты у нас всегда все рассчитываешь! А я просто хочу, чтобы Костя понял, каково мне было разговаривать с отцом!

Костя по-прежнему стоял внизу у дома и не знал, что его ожидает.

Жора и Толик пытались поаккуратнее уложить груз — мешочек с бриллиантами — в разобранную мину.

— Ты точно все оттуда выкрутил? Не долбанет? — волновался Жора.

— А там уже нечему. Не бойся, — успокоил его брат.

— А я не боюсь, — нарочито уверенно сказал Жора. — Просто мина есть мина, мало ли что, нужно быть осторожным.

Жора взвесил на руке мешочек с бриллиантами и задумался. Возможно, в его голове созревал какой-то план, но Толик помешал ходу его мыслей:

— Чего ты? Давай, закладывай. Отец сказал, что надо торопиться.

— Жалко расставаться с таким богатством, — сказал Жора, рассматривая мешочек. — Может, стяну парочку, пока никто не видит?

— Спятил, что ли? Тебя за эти камешки грохнут — и глазом не моргнут. — Толик проявил разумную осторожность, обычно ему не свойственную.

— Да кто грохнет-то? — спросил Жора.

— Если не батя, так заказчики. Либо с одной стороны, либо с другой.

Жора прислушался к аргументам брата и стал осторожно укладывать бриллианты в мину. Наконец ему удалось это сделать.

— Ладно, завинчивай, — сказал он.

Толик привинтил крышку и сказал мечтательно:

— Вот отправим эту мину, нам нашу долю заплатят, тогда и разгуляться можно будет.

— Это да! — поддержал его Жора. — Ты бы на что деньги потратил?

— Может, Маше что-нибудь куплю. Сережки там или еще что.

— Нет в тебе размаха, Толян! Я бы мотанул за границу. Где море чистое да девчонки сговорчивые. Только все это — мечты.

— Почему? — удивился Толик.

— Да потому, что не видать нам денег, как своих ушей.

— Думаешь, опять батяня все себе оставит? — предположил Толик.

— А ты сомневаешься? — хмыкнул Жора. — Жлоб, какого еще поискать надо…

Но в это время вошел отец, и они замолчали.

— Ну что, лоботрясы, еще не закончили? — спросил смотритель.

— Последний винт остался. Заканчиваем, — отчитался Толик.

— Давайте, давайте, шевелите ластами! Нам эту сделку никак сорвать нельзя.

Смотритель внимательно осмотрел мину и остался очень доволен.

Полина решила проведать родственников. Ирина ей очень обрадовалась:

— Хорошо, что ты зашла ко мне, сестренка. Со времени моего приезда мы так ни разу и не поговорили с тобой по душам.

— Да что тут говорить? — грустно заметила Полина. — Ты сама все видишь.

— Как Алешка?

— Плохо. Катя фактически отказалась от него. — Она не приходит и не подходит к телефону. Но ни для кого уже не секрет, что она не хочет выходить за Алешу.

— Постой. Но откуда ты знаешь, что все именно так, если она даже не звонила? Ты ее видела? — заинтересованно стала расспрашивать Ирина.

— Нет. Но ко мне приходила Таисия.

— Та-ак… Уже интересно. И чего она хотела?

— Она просила меня сообщить Алеше, что Катя не выйдет за него. Очевидно, ее попросила об этом сама Катя.

— Понятно. Тогда, действительно, надеяться больше не на что. Такой удар для Алешки… — Ирина вздохнула. — Еще один удар.

— Я очень за него переживаю. Никак не могу .забыть, что он пытался покончить с собой.

— Покончить с собой?! — удивилась Ирина. — Ты мне об этом не говорила!

— Он пытался выброситься из окна в больнице, — объяснила Полина.

— Да ты что? Бедный!

— Именно поэтому мы решили поскорее забрать его домой.

— А Таисия, я полагаю, рада такому раскладу? Рада тому, что Катя бросила Алешу, — вернулась к разговору о свадьбе Ирина.

— Не знаю. Не хочу об этом ни говорить, ни думать. Но сестра хотела все-таки о чем-то спросить.

— Скажи, Поля, а как у тебя с Буравиным?