Во всех работах Терборна, начиная уже с его диссертации 1972 года и вплоть до последней книги о глобальных городах, красной нитью проходят две линии исследовательского направления: с одной стороны, анализ власти и государства, с другой – социальная экономика капитализма. И даже тогда, когда социолог, казалось бы, обращается к наполовину новой для себя теме (в книге «Между сексом и властью: семья в мире, 1900–2000» кроме власти появляется тема «секса» 18 ), в действительности мы можем обнаружить ее в совсем ранних его текстах. Например, еще в книге «Власть идеологии и идеология власти» он выделял четыре вида человеческой субъективности: 1) историко-позиционную (класс); 2) историко-инклюзивную (нация); 3) экзистенциально-инклюзивную (религия); 4) экзистенциально-позиционную (сексуальность) 19 .

Главной тематической инновацией, объясняющей мир, в работах Терборна с конца 1990-х стал теперь уже ключевой для него концепт – глобализация. Однако еще в 1986 году в текстах ученого появляется принципиальная теоретико-методологическая рамка анализа – «современность» (модерн). На пересечениях больших исследовательских полей (власть и государство/капитализм) Терборн в разные периоды деятельности изучал, например, проблемы безработицы и неравенства, но обязательно смотрел на них сквозь призму концепта «современность» 20 . Хотя к теме «современности» (как модерна, так и модернизации), как утверждает сам социолог, он пришел случайно, с середины 1990-х именно «современность» становится основным теоретическим лейтмотивом всего его творчества, а его прежние интересы – капитализм и государство – теперь вписываются в новую оптику.

Не лишним будет заметить, что Терборн обращается к этому понятию то как к социологическому, то как к более общему – социально-философскому. Поэтому, как и во всех других своих книгах, он описывает «современность» в различных аспектах, выбирая разные ее ракурсы, но всегда имея в виду одну-единственную современность, а не «множественные современности». Поэтому неудивительно, что в работе «От марксизма к постмарксизму?» центральное место тоже отведено современности. Вот почему в данной книге, к краткому разбору которой мы переходим, представлена мысль социолога как таковая.

В этой работе Терборн интерпретирует современность скорее социально-философски, нежели социологически. Он отмечает, что определенно не существует ни одного полностью корректного определения современности и модерна 21 . Вместе с тем «…наиболее плодотворные определения этих понятий, взятые из обыденного языка, стремятся к тому, чтобы быть менее произвольными и частными, что обычно предполагает наличие уважения к этимологическому значению и воздержанность от нагрузки определения априорными коннотациями. Современность, таким образом, должна рассматриваться только как темпоральная характеристика. Современность – это культура, объявляющая себя современной, в смысле поворота спиной к прошлому – старому, традиционному, pass'e – и направленности в будущее, как к достижимому новому горизонту» 22 .

Несмотря на то что это определение, как мы увидим, всегда было константным для Терборна, в «От марксизма к постмарксизму?» он в итоге придет к мысли, что сегодняшние левые стремятся отвечать на вызовы современности разными способами. Так, когда Терборн рассуждает о политическом противостоянии Западу со стороны левых по всему миру, то говорит об «антимодернизме», подразумевая протесты против политики неолиберализма и американизации под «овечьей шкурой» глобализации. Собственно, первая глава книги посвящена именно этому – глобальной политике XXI века и силам непочтительности по отношению к капиталу и мировому лидеру – США. Правда, именно эта глава оказывается сегодня самой устаревшей (за исключением отрывков, посвященных теоретической оптике) в том смысле, что почти все политические прогнозы автора не просто не сбылись, но скорее даже сбылись с точностью до наоборот.

Например, Терборн возлагал большие надежды на Латинскую Америку, полагая, что та станет основным центром сопротивления всемирному капиталу и гегемонии Соединенных Штатов – главным врагам всех левых в 2000-е. Однако сегодня мы видим, что все то, на что рассчитывал Терборн, в итоге исчезло – латиноамериканский социализм на практике сдал. Например, Рафаэль Корреа в мае 2017 года сложил полномочия президента Эквадора и эмигрировал в Бельгию, Эво Моралес после нарушений на выборах и массовых протестов в ноябре 2019 года бежал из Боливии в Мексику. Венесуэла под правлением социалиста Николаса Мадуро пребывает в тяжелейшем политическом кризисе, а сам политик обвиняется США не только в коррупции, но и в контрабанде наркотиков.

Или, скажем, Терборн отмечает, что Всемирный социальный форум (ВСФ) 2000-х годов – хотя «лишь форум, площадка для встреч», «не движение или даже активная сила», но «на сегодняшний день наиболее любопытная за последние 20 лет» инициатива левых 23 . Однако уже в тот момент было ясно, что «площадка» исчерпала весь свой потенциал даже в качестве форума. Так, почти в то же время, что и Терборн (в декабре 2007 года), Перри Андерсон писал, что «ВСФ после впечатляющего широкомасштабного и стремительного старта сейчас, похоже, выдохся. Неудивительно, что Форум …практически не в состоянии поддерживать зачаточные и хаотичные движения протеста на шести континентах» 24 .

Но то, что надежды Терборна в политическом отношении не оправдались, не уменьшает значения двух других глав, написанных не в жанре заметок о текущем моменте. В них – вся ценность книги «От марксизма к постмарксизму?».

Во второй главе Терборн предлагает краткую историю марксизма в ХХ веке. Во-первых, он, цитируя американского марксиста Маршала Бермана 25 , пытается представить марксизм как теорию и практику диалектики современности, подразумевая, что сам марксизм, будучи продуктом современности, всегда служил инструментом для ее критики. Слово «диалектика», используемое самим Терборном, здесь не случайно: одной из центральных для марксизма как социальной теории тем была критическая теория от Хоркхаймера и Адорно и далее через Хабермаса к американизации Франкфуртской школы. То есть одним из самых мощных направлений марксизма был гуманистический марксизм, во многом построенный на гегельянстве молодого Маркса.