Впрочем, выбора все равно нет. От такого предложения не отказываются. Саша явно осознавала: стоит ей отклонить «протянутую руку», как начнутся проблемы. Старику ничего не будет стоить настроить все племя против нее. Конечно, они с Боргом и Гроком и так собрались уходить, но им требовалось немного времени. Сезон дождей близился. Они просто не успеют найти для себя укрытие. У них нет ни пищи, ни одежды, ни дома.

Она колебалась.

– А Борг? – Саша решила подумать еще немного, хотя и так уже знала, каким будет ее ответ.

– А что Борг? – старик вопросительно глянул.

– Что будет с ним? Мого погиб.

Старик фыркнул и отмахнулся.

– Как обычно. Возьмет себе семью…

– Я не хочу, – перебил его сам Борг. – Не желаю ни семью, ни дом, ни чужих детей.

– Не хочешь? – Корги посмотрел так же, как совсем недавно смотрел Карт. Видимо, раньше и правда не находилось тех, кто отказывался от подобного. – Я слышал, ты странный, – буркнул старик. При этом он смотрел так, будто перед ним сидел какой-то экзотический зверь. – Теперь вижу – так и есть.

– Какой есть! – Борг выпрямил спину и посмотрел на шамана недобрым взглядом из-под густых бровей.

– Конечно, – с легкостью согласился Корги, а потом задумчиво начал рассуждать: – Женщины могут войти в круг. Их возьмут охотно. Жены у мертвого вождя крепкие, здоровые, детей уже рожали, значит, смогут родить еще. Никто не откажется, – произнося это, шаман искоса поглядел в сторону Борга. Казалось, он рассчитывал, что после такой рекламы Борг передумает. Не передумал. Корги разочарованно вздохнул. – Детей тоже разберут. Они все почти взрослые. Мало придется кормить, а выгода близко. Дом тоже не нужен?

– Нет…

– Подожди, – прервала его Саша. – Начало сезона дождей близко. Тебе нужна одежда. – И мне тоже, мысленно добавила она. – Возьми несколько шкур, – заметив недовольное выражение лица Борга, Александра вздохнула. Что за упрямец! – Потом, когда дожди закончатся, поймаешь пару быков и вещи отдашь другим. 

Борг подумал немного и кивнул. Было видно, что идея ему не нравится, но он согласен немного потерпеть. Сашу радовало, что здравый смысл в нем возобладал над гордостью.

– Пара шкур…

– Я сама выберу, – перебила Саша шамана. – Сколько надо – столько и возьму. Остальное разделить между детьми и женами Мого.

Старик глянул в ее сторону неодобрительно. Он явно планировал поживиться, но спорить не стал. Александра была уверена, что ее слова не остановят Корги – дом прошлого лидера вскоре станет немного (а может, и много) беднее.

Она сама не знала почему, но после того, как проблема с семьей вождя разрешилась, вздохнула свободнее. Необходимо было разобраться с этим, но Саша подумала, что сейчас не время копаться в себе.

– Как мои знания помогут племени выжить? – задала она интересующий ее вопрос. – Если кочевники нападут.

– Большая охота – большая опасность. Кто-то умирает, кого-то ранят. Когда пошла ты, вернулись все. До этого ты сходила за быком одна – вернулась. Предки дали тебе не только знания. Удачу. Она нам поможет.

Шаман выглядел полностью уверенным в своих словах. Александра не стала его переубеждать. Это не в ее интересах. Если старик верит, что все дело в благословении предков, то пусть так и будет.

Хотя это налагало на нее определенные обязательства.

– Так не будет всегда, – заверила она его. Мало ли, вдруг он ждет, что удача, дарованная предками, спасет их от всех болезней по одному ее щелчку. Кто знает, что может случиться на следующей охоте. Погибнет кто-нибудь, а шаман решит, что благословение предков угасло и Саша больше не нужна.

– Понимаю, – старик кивнул. – Мы решили?

«Мы»? Она усмехнулась про себя. Можно подумать, он давал ей какой-то выбор.

– Да, – Саша кивнула.

– Хорошо, – Корги улыбнулся, обнажая потемневшие зубы, часть из которых отсутствовала.

– Кто станет следующим вождем? – Александре было действительно интересно. Тем более что шаман вроде не собирался уходить. 

Из памяти Амии она помнила, как обычно проходят местные выборы. Вождем становился сильнейший из воинов. Когда лидер умирал, проводились бои. В них мог участвовать любой мужчина, которому было больше четырнадцати лет.

До смерти драться запрещалось, только до добровольной сдачи или потери сознания. Иногда воины все-таки погибали, но никого особо не привлекали к ответственности. Порицалось слегка, и все.