Шрифт:
– На вашем счету четыре тысячи семьсот тридцать две гинеи - проинформировал он, прячущего в сумку золото магистра, и повернул голову к Симону - Мне понадобиться ваша кровь, и имя предполагаемого родителя.
Мальчик, недоумевая, повернулся к Гювери, ожидая что тот просветит их обоих.
– Франц Эйн - произнес в ответ, на их взгляды магистр.
Протянув руку гному, который успел вооружиться небольшой иголкой, Симон задумался, где-то совсем недавно он слышал это имя. Уколов палец гном, ловко выдавил каплю крови в небольшую мензурку, и отдал её тут же укатившему гоблину. Потянулись еще несколько томительных минут ожидания.
Когда мальчику уже несколько надоело сидеть, разглядывая ни чем не примечательные изнутри, помещения банка. Появился все тот же, а может и другой, простой одетый так же как первый, гоблин. Протянув гному свиток, он тут же убежал назад. Сосредоточенно что-то вычитывающий гном, через минуту все таки оторвался от свитка. И посмотрев на Симона, задумчиво почесал макушку.
– Прямое родство, магически подтверждённое. А так как ваш отец числиться без вести пропавшим более десяти лет, то все его имущество по законам банка, принадлежит вам молодой человек. Поздравляю!
Мальчик сидел, словно пришибленный пыльным мешком. Мысли колотились в его голове словно обезумевшие. Его отец, его настоящий отец! Гювери все же оказался прав, его отец был из этого мира. Франц Эйн, он несколько раз произнес мысленно это имя, пробуя его на вкус. Имя его отца.
Задумавшись, он не сразу понял что у него что-то спрашивают, ожидая ответа. Видя что лицо мальчика приняло осмысленное выражение, гном задал вопрос еще раз.
– Хотите посетить вашу камеру хранения?
Взглянув на магистра, и дождавшись его кивка, Симон неуверенно подтвердил.
– Да, хочу.
Вслед за гномом, поднялся и он, а вот магистр остался сидеть на кресле. Похоже его к чужой ячейки некто допускать не собирался, и Гювери это прекрасно знал. Но ему было страшновато идти за гномом одному, и Симон неуверенно спросил.
– Я, не мог бы пригласить, магистра пройтись со мной?
– Нет, сожалей, но правилами банка, посещение чужих камер хранения запрещенно!
– отчеканил гном, и открыв дверь предупредительно пропустил его вперед.
Они пошли вдоль тянущегося, казалось в бесконечность коридора. С обеих сторон виднелись двери, двери и еще раз двери. Тут явно не обошлось без магии, слишком нереально длинным выглядел коридор. Остановившись у двери с номером 7943, гном остановился завозившись с ключами.
В этот момент мальчик впервые обратил внимание, на его рост, до этого он был слишком ошарашен, буквально свалившимися ему на голову новостями. Гном не выглядел низким, и сам мальчик встретив его в любом другом месте, даже не подумал бы что перед ним не человек. Простой не особо высокий, кряжистый мужчина.
Щелкнул замок, дверь не спешно, но без скрипа открылась. Сразу за ней виднелась, опущенная до пола, темная штора, не дававшая увидеть что находится внутри. Гном приглашающе указал рукой на вход.
– Как закончите выходите, я буду ждать вас здесь, господин Эйн!
И Симон отогнув штору шагнул в место, которое хранило память об отце, которого он ни когда не знал.
Вампир
В хранилище, Симон пробыл довольно долго. Нет он не пересчитывал золотые монеты, лежащие небольшими стопками в углу комнаты. Его больше интересовало, то что находилось с другой стороны. Несколько столов заваленных бумагами, непонятными устройствами, недоделанными амулетами. Похоже его отец был увлекающейся натурой. Его отец, мальчик покатал на языке эти, такие непривычные слова.
Когда они вышли из здания банка, Симон замерев и подняв голову к небу, вдруг спросил пришедшую в голову мысль.
– Магистр, за три месяца которые я провел тут, ни разу не было непогоды?!
– Скоро начнётся. На каждом осколке нашего мира, лишь маги решают когда пойдет дождь, а когда будет снег или солнце.
Гювери покинув банк, стал меланхоличным и задумчивым, в раз растеряв весь задор, наполнявший его с утра. Симон тоже не слишком хотел поддерживать разговор, его донимали свои мысли, и он молча кивнул принимая ответ мага.
Едва они спустились со ступеней, как мальчик поморщился. В нос прямо-таки бил неприятный запах тухлятины, а ведь еще час назад они прошли здесь совершенно нормально. Но высказать свое отношение к этому он не успел. С треском начали распахиваться двери ближайших домов, со звоном вылетали стекла. Со всех сторон на них повалила толпа народа.
В разы усилившийся запах, отсутствие у некоторых бегущих к ним людей частей тел, и кинематограф двадцатого века, в раз подсказал мальчику с кем они столкнулись.