А может, все это и есть Творец? Может, любовь к Нему делает человека по-настоящему свободным? Ведь только обладая какой-то особой Истиной, человек с таким спокойствием может сознательно пойти на риск, лишения, стойко переживать разлуку, терпеть боль, жертвовать, отдавать, добровольно отказаться от всего, даже призрачной видимости благополучия. И все это в обмен на что? На ничто! Просто. Потому что любишь. Нет, безусловно, здесь должно быть нечто Высшее, ради чего и жизнь есть смысл отдать…

Тагил, по которому ехал войсковой автобус, уже не был для Сережи чужим. Многие улицы он теперь узнавал и не испытывал больше тоски от того, что все это «не его». Вагонка, куда везли солдата для «дальнейшего прохождения службы», – район города, поселение, образовавшееся возле завода с соответствующим названием Уралвагонзавод. Название, впрочем, не совсем отражающее действительность, ибо на заводе, по свидетельству знающих людей, выпускалось в разы больше танков, чем вагонов.

Мимо проходной УВЗ, направо по улице, и вот его новая часть. ВСО-386, военно-строительный отряд, куда прибыл Сергей, был расположен, так говорили все, под самым носом у политотдела. Сюда отправляли на службу неблагонадежных солдат, а также тех, кто для офицеров политотдела мог оказаться интересным в плане проработки. Ну или на крайний случай, для тренировки. Все какая-то польза.

Расчет понятен и прост – дать возможность солдату послужить в коллективе, в который он попал при распределении. Привыкай, на здоровье, притирайся. Первые месяцы в армии самые непростые. Наряду с тем, что молодым людям нужно сломать практически все имеющиеся у них привычки, устои жизни, распорядок, условия, отношения с окружающими, им необходимо еще и разобраться между собой – кто чего стоит.

Этот процесс содержит в себе массу самых различных и всегда чувствительных, чтобы не сказать, болезненных моментов. Что ж удивительного, если в стремлении постоять за себя – а в этом всегда есть необходимость, – закрепиться на позиции в мужском обществе, на которой тебя не будут чморить, молодой сильный человек, часто при этом не умеющий регулировать свои эмоции, проявляет чрезмерную агрессивность, демонстрирует вспыльчивость (на всякий случай, чтобы не приставали), не ограничивает себя в жестокости. Нужно доказать, что ты – личность, в солдатском понимании этого слова, мужик, пацан, как угодно, что ты на что-то способен, убедить, что чего-то стоишь, чего-то достоин.

Сергею и его сослуживцам еще повезло: начало их службы было существенно облегчено тем, что в тот год министр обороны в рамках мероприятий по борьбе с дедовщиной в рядах Вооруженных Сил СССР приказал не смешивать новичков и старослужащих. В армии был начат эксперимент: одна рота – один призыв. Таким образом, молодых солдат миновала участь, которая более всего остального пугает призывников, – необходимость служить в одной роте со старослужащими.

Первым с прибывшим солдатом пожелал познакомиться комбат. Приказал с КПП вести прямо к нему в кабинет. Рота, в которую определили Сергея, в это время работала на объекте, так что время до обеда позволяло.

Подполковник Усенко, симпатичный мужчина с тонкими чертами лица отличался от окружавших коллег почти педантичной аккуратностью, интеллигентными манерами и столь же утонченным, как и его лицо, характером. Комбат никогда никому не грубил, принципиально обращался, за исключением редких случаев, к подчиненным на «вы» и был предельно аккуратен во всем: от одежды до выполнения расписания службы.

– Ну что ж, товарищ солдат, – произнес подполковник, после того как Сергей доложил о своем прибытии, – проходите, присаживайтесь, будем знакомиться.

– Благодарю, товарищ подполковник.

– Я изучил ваше дело, поговорил с бывшими командирами. Проблем у нас с вами, по всей видимости, не будет. За исключением одной. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я?

– Да… Но мне казалось, что эта, как вы ее назвали, проблема уже позади.

– Позади она останется тогда, когда вы примете присягу. Ну или уволитесь в запас. А пока вы здесь, мы с вами будем работать. Это наша обязанность. Попробуем любые методы: как уже опробованные, так и новые.

– А разве еще не все испробовали? – задумчиво произнес Сергей.

– Нет, конечно, – ответил комбат. – Зная вас заочно, понимаю, что грубые формы с вами не пройдут. Попробуем другие методы.

– Например?

– Увольнения вам не видать, например. Не говоря уже об отпуске.

– Но почему? – попытался возразить рядовой.

– Как почему? В Уставе написано: «Солдаты первого года службы могут пойти в увольнение только после приведения их к Военной присяге». Присягу вы, товарищ солдат, не приняли, поэтому попадаете под эту статью.

– Это же тюрьма получается.

– А тюрьму вы, собственно, и заслуживаете! Ведь то, что вы делаете, это предательство Родины!

– Родину я не предаю. И вообще служить не отказываюсь. Делаю это, кажется, не хуже других. Почему не оставить меня в покое?

– Ну как же почему? – снова переспросил Усенко. – Мы воспитываем не кого попало, а советских солдат. Они должны во всем соответствовать высокому званию. Для меня работа с такими, как вы, не только представляет спортивный, так сказать, интерес, но и – буду откровенен – дает повод для очередной награды. В случае успеха, конечно. Вот я и буду его добиваться. Повторяю, любыми способами, – подполковник помолчал многозначительно, а потом закончил: – Идите в расположение, рядовой. Вы создаете впечатление разумного человека. Смею надеяться, что здравый смысл в ваших убеждениях в конце концов победит.