Алексей Гравицкий (Нечто)
Карлсоны
В ответ на спетую песню Олега Медведева и недописанную Песню Андрея Морозова
Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы.
И. Ильф, Е. Петров
"Золотой теленок"
Будильник вздрогнул, разрываясь диким треском, а потом еще раз, когда на него опустилась тяжелая рука поросшая солнечно-рыжей шерстью.
Он поднялся с кровати, накинул халат и пошел варить кофе. Как славно было раньше: папа, мама и даже брат с сестрой. Теперь родителей не стало, брат и сестра живут со своими семьями, а он... Он один, совсем один. И опять придется варить кофе самому, а он убежит. И опять жарить яичницу с беконом, а она подгорает вот уже пять лет. С тех пор, как не стало мамы.
Он включил плиту, поставил кофе и яйца на огонь и пошел в ванную. Пока брился и умывался кофе убежал, а яйца подгорели. Опять. С тоской сжевал завтрак, глянул на часы. Пора на службу.
Вечер, словно громадная черная птица, накрыл город своим мягким крылом. Дома и домики, со своими крышами, шпилями и башенками растворились в сумеречной дымке.
Зажглись огоньки окон и светлячки звезд.
Он шел понурый. Почему-то ничего не хотелось. Так всегда вечерами. Сейчас придет домой, завалится на диван с банкой пива и тупо будет пялиться в телевизор. Как тогда сказал Карлсон? "Такая большая домомучительница в такую маленькую коробочку?! Ничего не выйдет!" Он улыбнулся. Вечер перестал быть серым, ноги сами понесли его в другую сторону от дома, туда, где был - он это точно знал - маленький домик на крыше. За трубой.
Домик стоял на своем месте и никуда не делся. Такой же маленький, уютный и аккуратный, как и тридцать с лишним лет назад.
Перед дверью он замялся. Нахлынули воспоминания: "Добро пожаловать, дорогой друг Карлсон! Ну и ты заходи..." Он улыбнулся прозвучавшему в голове голосу и принял приглашение.
Внутри было темно и тихо.
– Карлсон?
– позвал он.
– Карлсон, это я, Малыш. Ты здесь?
Что-то шмыгнуло, зашуршало, чиркнуло в темноте. По комнате разлился тусклый свет ночника, что стоял на тумбочке у кровати. Малыш пригляделся, на кровати лежал сухощавый старик с рыжей шевелюрой.
– Привет, Малыш, - хрипло произнес старик. В голосе его не было прежней жизнерадостности.
– Чем будешь угощать?
– Тортом с восемью свечками, - улыбнулся Малыш, но на глаза его навернулись слезы.
– Или лучше так: восемь пирогов и одна свечка, а?
– А как же колбаса?
– грустно хмыкнул старик.
– Ладно, проходи, садись.
Он прошел и плюхнулся на край кровати, скрипнуло.
– Чтож ты врал, что тебе восемь лет?
– с иронией произнес старик. Кровать-то под тобой скрипит, будто тебе все сорок.
– Сорок два, - автоматически поправил Малыш и осекся.
– Карлсон, а это, в самом деле ты?
– произнес он со смешанным чувством.
– Нет, - обрубил старик, и воздух комнаты наполнился горечью.
– Я уже не Карлсон, и ты давно уже не Малыш.
Голос старика дрогнул, он потупился.
– Как же так?
– вспылил вдруг Малыш.
– Почему ты улетел и перестал появляться? Где ты пропадал? Почему?
Он задохнулся, а старик только покачал головой:
– А где был ты?
Малыш открыл было рот, но не нашел, что сказать.
– Я скажу, - продолжил старик.
– Ты вырос, и я перестал быть тебе нужным. Зато я был нужен другим "малышам".
– А теперь?
– А теперь, - старик приподнялся на локте, протянул ссохшуюся руку к стакану с водой, что стоял на тумбочке, сделал глоток.
– Теперь я скоро умру, и Карлсона не будет вовсе. Да уже нет. Мне трудно встать с постели, не то, что летать.
Малыш почувствовал, как что-то сдавило горло, резко встал.
– Ты куда?
– окликнул хриплый голос.
– В магазин, - тихо шепнул Малыш.
– За тортом со взбитыми сливками. А еще надо конфет и варенья - Сладкоежка, - хмыкнул старик.
– Колбасы купи. И пива.
Малыш обернулся, недоверчиво посмотрел на Карлсона.
– Со мной не соскучишься, - улыбнулся старик, и впервые за вечер он напомнил Малышу того, прежнего Карлсона.
На кладбище было холодно.
Дул ветер, плевал в лицо изморозью. Он шел за гробом и боялся разреветься, как тогда в детстве. В голове снова звучал до боли знакомый голос: "Не реви. Это ты ревешь или я реву?"
Он всхлипнул и через силу улыбнулся, посмотрел на старика, что лежал в гробу. Штаны с пропеллером сменил строгий костюм, рыжего парика, что заменял последние годы густую шевелюру, не стало. Солидный лысый господин совсем не походил на того веселого толстяка с пропеллером. Гроб опустился рядом с ямой, желающие проститься вереницей потянулись к телу.
Откуда столько народу?
– удивился Малыш.
Он вопросительно посмотрел на старика, но тот молчал. Тихо опустилась крышка, неспешно опустили гроб в яму, сверху посыпалась земля.