Алексей Гравицкий (Нечто)
Очень грустная сказка
Человек проснулся с явной червоточиной в душе. Обычно все горести и проблемы перемалывались за ночь и с утра он вставал если и не совсем бодрый, то по крайней мере в сносном расположении духа. В этот день он, что называется, встал не с той ноги. Все было не так: солнце пряталось за тучи; на улице был мороз, который он на дух не переносил; смертельно хотелось спать и ко всему внутри сидело нечто разозленное и хмурое.
Он встал с кровати, пошел в ванную комнату и попытался включить воду, но кран болезненно захрипел, пару раз плюнул ржавой жижей и, шипя, забился в судорогах.
– Мать твою, - пробормотал человек, выключил кран и пошел к телефону. Он долго искал нужный номер, но так и не нашел. На букву "Д" в записной книжке не значился ни ДЕЗ, ни диспетчер. Он посмотрел на "Ж", но ЖЭК тоже не нашел.
– Черт! А ведь был телефон.
Он поднялся, вышел на лестничную клетку и позвонил в соседнюю квартиру. За массивной железной дверью что-то долго шебуршилось, его пристально изучали, рассматривали в стереоскопический глазок.
– Вась, открой, - не выдержал он.
– Это я - сосед.
Дверь открылась, Вася приклеил себе на рожу кривую улыбку, заговорил нехотя:
– Привет. Чего случилось? Да ты заходи, хм... не стесняйся.
– Не, спасибо, Вась. Я на момент. У тебя вода есть?
Вася выдохнул с неимоверным облегчением, даже развеселился:
– Нет. Если в кране нет воды, значит выпили жиды. Ха-ха!
– Ты не звонил в ДЕЗ? У тебя их телефон есть?
– проглотил он затасканную остроту.
– Звонил.
– И чего?
– Сказали, что авария, что исправляют.
– Знакомая песня. Слушай, дай телефончик.
– Пожалуйста. Пиши.
Он записал, попрощался с соседом, вернулся в свою квартиру и набрал номер:
– Диспетчер. Говорите, - донеслось безразличное из трубки.
– Дом тридцать пять, корпус два по улице маршала Устинова. Воды нет.
– Авария. Исправляем.
– А когда...
Он смолк на полуслове, в трубке мерзко пищали короткие гудки.
– А, чтоб вас!
– разозлился он и яростно стал накручивать диск телефонного аппарата. Он долго ждал, но трубку на той стороне провода так никто и не поднял.
– Чтоб вас, - повторил он зло и пошел умываться водой из чайника. Пока брился трясущейся рукой, полоснул бритвой по подбородку. Долго матерился, потом смыл с рожи мыло и кровь, заглянул в зеркало. На него, такого чистого, умного, красивого и жизнерадостного, из зеркала смотрел хмурый, уставший мужик с черными мешками под покрасневшими глазами. Можно конечно сослаться на вчерашнюю дрянную, разбавленную водку, которую купил в супер маркете, как супер качественную, но он-то знает, что рожа такая не от водки, которую почти не пьет, а от жизни собачьей.
Он грустно глянул на хмурого мужика в зеркале, вытер с порезанного хрюсла кровяк и потопал на кухню. Воды в чайнике не осталось ни капли, а кран по прежнему плевался. Эхе-хе.
Заглонул всухомятку бутерброд: засохший сыр на черством хлебе. Оделся и вышел на улицу.
Сорок минут проторчал на автобусной остановке, тяжело впихнулся в битком набитый автобус, протиснулся поглубже и замер, сдавленный толпой. На следующей остановке его понесло к выходу. Он вцепился в поручень, морщился, когда ему привычно промаршировали по ногам. Потом в двери автобуса хлынула толпа и понесла его в обратную сторону. Автобус с трудом сдвинулся с места и медленно, как замерзшая черепаха, пополз вдоль тротуара.
Его грубо пихнули в спину, если б не зажало в тисках толпы, то обязательно бы грохнулся на пол.
– Чего стоишь на дороге?
Он осторожно повернул голову. Сзади, за его спиной, стояла старушка с сумкой на колесиках. Кто-то нехотя поднялся, уступая место. Старушка быстро прыгнула на освободившееся место, потом начала долго умащиваться, продолжая ворчливо бормотать:
– Ездют тут всякие. Молодежь. Да в твоем возрасте пешком ходить надо. Вот когда я была...
– Ваш билет, - грохнуло ему в другое ухо. Он повернулся, на него сверху вниз взирал контролер.
– Предъявляем, - поторопил он.
– Я еще не прокомпост... Я деньги передал за билетик.
– Ваш билет!
– Я же говорю, я деньги передал, а билетик мне еще не передали.
– Сказки Пушкину будешь рассказывать. На выход.
– Но я...
– Он еще и без билета, - заворчала старушка с сумкой-тележкой с другой стороны.
– куда у людев совесть девается? Вот когда я...
– Мужик, вываливай, - перебил излияния бабульки контролер.
– Или помочь?
– Да какого черта!
– возмутился он.
– Я заплатил...