— У меня такое впечатление, что ты где-то очень далеко отсюда.

— Извини, я немного устала, — ответила Полли, чувствуя себя неловко под его взглядом.

Рауль обеспокоенно подался вперед.

— Ты можешь прилечь в одной из гостевых комнат.

— Нет… Мы должны поговорить, — стала настаивать Полли. — Я хочу покончить с неопределенностью.

Полли пересела в удобное кресло. Безмолвный слуга подал кофе. Рауль тоже вышел из-за стола и прошелся по комнате. Остановившись у окна, он развернулся и сел на подоконник.

— Не смотри на меня с таким страхом… Я чувствую себя прямо каким-то монстром. — Слова прозвучали как шутка, но взгляд Рауля был мрачен.

Полли непроизвольно сжала ручку кофейной чашки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Это не так, — искренне сказала она. — Ты оказался более терпимым и понимающим, чем я смела надеяться.

Рауль театрально развел руки и слегка поклонился. Затем его лицо снова стало серьезным, и он произнес:

— У меня есть, как мне кажется, приемлемое решение для нас обоих. Выслушай меня внимательно, — попросил он.

Полли выпрямилась в кресле и напряженно застыла.

— Основное различие между нами в сложившейся ситуации состоит в том, что я сознательно шел на то, чтобы стать отцом, а ты не собиралась оставлять ребенка себе и принимать участие в его воспитании.

Вынужденная признать его правоту, Полли нехотя кивнула.

— Ты слишком молода, чтобы стать матерью-одиночкой. Я понимаю твою привязанность к ребенку. Но если ты захочешь растить самостоятельно, то навсегда лишишься свободы, которую так ценят молодые женщины твоего возраста.

Полли исподлобья посмотрела на Рауля.

— Я все понимаю, но вряд ли я буду жалеть о том, чем никогда не обладала…

— Но ты можешь стать свободной теперь! Ты сможешь вернуться в университет и получить степень, —приводил Рауль довод за доводом. — Если ты позволишь мне забрать моего ребенка в Венесуэлу, я гарантирую, что ты сможешь часто навещать его и будешь регулярно получать отчеты и фотографии. Я соглашусь на любые условия и выполню все твои просьбы. Мой ребенок будет знать, что ты его мать. Но все это при одном условии — я буду его единственным опекуном.

— По-моему, каждый ребенок должен иметь двух родителей, — возразила Полли. — Двух, и желательно вместе.

— Это невозможно.

— Меня вырастил отец, но не было дня, чтобы я не мечтала о маминой ласке.

— Мой ребенок будет мальчиком.

— Какая разница? Я не могу представить себя отлученной от моего ребенка и хочу стать настоящей матерью. — Полли очень тщательно подбирала слова, стремясь озвучить свои самые глубокие чувства и переживания. — Я очень сожалею, что осознала это слишком поздно и нарушила условия контракта. Моим единственным оправданием может служить незнание тех чувств, которые возникли во время беременности.

— Теперь это все в прошлом. А мы должны определить наше будущее. — Рауль откинул назад свою красивую голову и несколько секунд пристально изучал девушку. — Если я правильно тебя понял, ты хочешь стать хорошей матерью и быть рядом с ребенком… Значит, ты должна поехать в Венесуэлу.

— В Венесуэлу? — воскликнула потрясенная Полли.

— Я поселю тебя в отдельном доме, у тебя будет все, что душа пожелает, и ребенок в том числе.

Полли часто-часто заморгала, затем потрясла головой, не в силах поверить тому, что слышит.

— Я не могу…

— О Боже… Будь разумна, Полли! Ты считаешь, что ребенку необходима мать, но ведь и отец ему нужен не меньше. Кроме того, этот ребенок унаследует все мое состояние, — напомнил Рауль. В его голосе звучали гордость и самодовольство.

— Деньги — это еще не все, Рауль…

— Не надо делать поспешных выводов. Я говорю не только о деньгах как таковых, а об уровне и стиле жизни, о которых ты не имеешь ни малейшего представления, — иронично пояснил Рауль, глядя, как зарделись щеки девушки от столь унизительной демонстрации превосходства. — Кроме того, посмотри на ситуацию с другой стороны. Мой ребенок — венесуэлец и должен знать свои корни, язык, обычаи, культуру. Если ты не захочешь переехать в Венесуэлу, как быть с этой проблемой? Я очень занятой человек и не смогу приезжать в Англию так часто, чтобы между мной и ребенком установились настоящие родственные взаимоотношения.

Полли ясно представила свою жизнь в Венесуэле: Рауль, оплачивающий ее счета, бесконечная вереница трудноразличимых блондинок в его жизни и, наконец, женитьба Рауля на женщине своего круга, соответствующей ему по всем статьям. Неважно, что он чувствует и говорит о женитьбе сейчас. Полли была уверена, что рано или поздно он пересмотрит свое отношение к супружеству. Так или иначе, она всегда будет аутсайдером, ни женой, ни другом, а в глазах людей — отставной любовницей, которую терпят из-за ребенка. Нет, она никогда не согласится занять унизительное место где-то на задворках его жизни. Значит, ей нужно посмотреть правде в глаза и принять единственно правильное решение.