— Супружеская пара? — как эхо повторил Рауль. По мере того, как он пробегал взглядом страницы, его черные брови все больше сдвигались.

— Твой адвокат сказал, что это невозможно, поскольку его клиент настаивает на полной анонимности. Я ушла. Через сорок восемь часов мне позвонили. В кафе я встретилась с молодым щеголем из твоей адвокатской конторы. Он представился как рядовой клерк. — На лице Полли читались негодование и неприкрытое отвращение. И еще обида, оттого что ее с такой легкостью обманули. — Он сказал, что понимает мое беспокойство и желание узнать что-нибудь о людях, которые намерены усыновить моего ребенка. Поэтому он, рискуя своей репутацией и работой, разрешит мне взглянуть на эти конфиденциальные документы…

— Какие документы? — резко прервал ее Рауль.

— Он дал мне папку с документами, которые якобы предоставило им агентство по усыновлению. Там не было ни имен, ни других данных, по которым можно было бы узнать этих людей… — Вдруг слезы хлынули из глаз Полли, а голос предательски задрожал. — Но меня очень тронуло их заявление, их искренность, глубина их горя из-за невозможности иметь своих собственных детей. Они показались мне чудесными, глубоко страдающими людьми. Я поверила, что они станут настоящими родителями моему малышу, окружат его любовью и заботой… — Сдавленный всхлип вырвался из ее груди. Пытаясь сдержать его, Полли прижала худенькие руки к дрожащим губам и с укором посмотрела на Рауля полными слез глазами. — Как ты мог пасть так низко?

Рауль побледнел. Его лицо окаменело, и лишь отблески пламени в темных глазах выдавали, какие страсти бушуют у него внутри.

Полли откашлялась.

— Я попросила этого молодого человека дать мне час на изучение содержимого папки и сделала фотокопию без его ведома. В тот же день я подписала контракт, полагая, что помогу этим людям стать счастливыми… Какой непростительно доверчивой и наивной я оказалась!

Повисшее в комнате напряжение было почти осязаемым. Рауль стоял, отвернувшись к окну. Его застывшая поза и то, как крепко он сжимал документы, свидетельствовали о высшей степени напряжения.

Полли устало откинулась на подушки, изо всех сил борясь со слезами. Минуты тянулись бесконечно. Наконец Рауль обернулся, его красивое лицо было мрачным и решительным.

— Этот отвратительный фарс — не моя инициатива, — произнес он. В его глазах горели возмущение и просьба поверить ему. — Я даже не знал, что ты обращалась за дополнительной информацией и не сразу подписала контракт.

— Почему я должна верить твоим словам?

— Потому что виновный в этом обмане будет наказан, — отчеканил Рауль. — Я не давал никаких инструкций, которые могли бы оправдать эту фальсификацию. У меня не было необходимости прибегать ко лжи и прочим манипуляциям. В моем распоряжении имелись около десятка тщательно отобранных претенденток на роль искусственной матери…

— Правда? — выдохнула Полли. Тот факт, что она была не единственная, неприятно поразил ее.

Такую ярость Рауль не испытывал никогда в жизни. Под сомнение были поставлены его честность и искренность.

— Теперь я понимаю, почему ты мне не веришь. Тогда, в Вермонте, мои адвокаты настаивали скрыть от тебя, что я отец ребенка. Но ведь именно этот факт заставил тебя отказаться от выполнения контракта?

— Я никогда не согласилась бы отдать своего ребенка одинокому мужчине. А узнав, кто ты на самом деле, я просто пришла в ужас…

— Не надо преувеличивать…

— Я и не преувеличиваю. Человеку с такой репутацией, как у тебя, я не доверила бы даже крольчонка, не говоря уж о беспомощном малыше! — ожесточенно воскликнула Полли.

— А что не в порядке с моей репутацией? — Рауль смотрел на нее с искренним недоумением.

— А ты почитай публикации, посвященные твоей особе, и посмотри фотографии. — В каждом слове девушки сквозили неприязнь и презрение. Она с болью подумала о бесконечной череде роскошных блондинок.

— Кто давал тебе право судить меня? Да, при подписании контракта тебя бессовестно обманули — я глубоко сожалею об этом. Но мы ничего не можем изменить в сложившейся ситуации. Мы имеем то, что имеем, — ты ждешь ребенка, и отец этого ребенка — я! Это мой ребенок!

— И мой, — прошептала Полли, отворачиваясь к стене.

— Ты предлагаешь разделить малыша пополам? Знай, я буду бороться до конца, но не позволю, чтобы моего ребенка воспитывал тот отвратительный слизняк, с которым я познакомился вчера вечером.

Полли сжалась в комок. Она не ожидала такой агрессивной вспышки.

— Кого ты имеешь в виду под «отвратительным слизняком»?

— Твоего женишка — Генри Грея. Вчера он сообщил мне, что вы с ним обручены. — Рауль выталкивал слова сквозь стиснутые зубы. — Это твое дело. Но все, что касается моего ребенка, —мое дело! Поняла?!

— Мне кажется, тебе лучше уйти, Рауль, — раздался голос доктора.

— Уйти? — с неподдельным изумлением воскликнул Рауль.

— Посетители в нашей больнице обязаны вести себя тихо, — сердито заметил Родни Биван.