— Кажется, Кейт был твоим лучшим другом?

— Он и до сих пор доставляет мне много неприятностей, — вздохнул Джордан.

— Ты несправедлив.

— Но он преследует меня буквально повсюду. Почему он тогда, до пожара, не попросил меня о помощи?

— Он хотел это сделать. И даже просил меня подготовить тебя к этому.

— Ну да, ты же всегда симпатизировала ему. И что было между вами, мне так и не известно.

— Почему-то десять лет назад ты не спрашивал об этом, — возразила Кэти, стараясь быть спокойной. — А теперь начал подозревать меня во всех возможных грехах.

— Но я ни в чем не обвиняю тебя, — качнул он головой, пытаясь подобрать подходящие слова. — Кейт действовал на меня крайне скверно. Я всегда был достаточно уверен в себе и в наших с тобой отношениях, но под его влиянием вдруг начинал сомневаться и в своих достоинствах, и в твоем чувстве ко мне.

— Ты хочешь знать, спала ли я с ним? — напрямик спросила Кэти. — Что ж, я отвечу тебе. Ни до того, ни в ту несчастную ночь ничего подобного между нами не было.

— Хочется надеяться, что так.

— И ты еще смеешь сомневаться? Ты, который менял женщин как перчатки все эти годы, когда я жила одна. С какой стати я буду тебе врать?

Кэти осеклась, услышав шум подъехавшего автомобиля. Ее охватила паника. Это наверняка вернулись девочки. Они могут застать их вдвоем. Что делать? Она чувствовала себя как школьница, застигнутая родителями во время жаркого любовного свидания. Вот-вот откроется дверь, вспыхнет свет и весь мир покатится кубарем под откос.

Кэти представила себе, как они выглядят со стороны. Растрепанные, в наспех накинутой на голое тело легкой ночной одежде, они напоминали самих себя в ранней юности: безрассудных подростков-тинэйджеров, которые впервые испытали на себе всю безудержную силу бурной любовной страсти, неукротимого секса и теперь верят, что судьбой предназначены друг для друга — как Скарлет О'Хара и Ретт Батлер, как Антоний и Клеопатра. И не важно, что обе эти парочки постигла печальная участь.

Кэти, стала торопливо поправлять свою ночную рубашку. Слава Богу, она была не слишком откровенна и экстравагантна, но все же мало напоминала степенный, благопристойный наряд, годный для спокойного вечернего чаепития с некогда оставленным мужем. Кэти было не по себе.

— Что будем делать? — спросила она Джордана.

— Ты о чем? — не понял он.

— О том, чем мы только что занимались.

— Ты боишься Джереми? Напрасно. Думаю, он ни о чем не догадается, если ты сама ему не расскажешь.

— Ах ты так думаешь! — рассердилась она. — Ты, вероятно, рассчитываешь, что я не расскажу о случившемся твоей Таре, если ты не поведаешь об этом моему приятелю?

— Ну, что-то вроде этого, — нахмурился Джордан.

— Но я в отличие от тебя думала вовсе не о Джереми, а о наших дочерях. Я не хотела бы, чтоб у них появилась напрасная надежда.

— Они не узнают, — ответил Джордан, успокоившись. — Сядь. Я приготовлю кофе.

— Нам лучше пройти на кухню, чтобы не стоять посреди комнаты. А кофе приготовлю я. У меня это вкуснее получится.

— Ты права. Пойдем.

И они поспешили покинуть гостиную, которая, как только они из нее ушли, тотчас наполнилась шумом и веселыми голосами вернувшейся молодежи. И когда их дочери со своими спутниками, привлеченные светом на кухне, поднялись к ним, на плите уже бодро кипел кофе, распространяя вокруг густой аромат, а на маленьком кухонном столике в беспорядке расположились тонкие ломтики золотистого сыра, сияющий жиром внушительный кусок холодного мяса и большой батон хлеба.

— Ага! — радостно закричала Алекс, кинувшись на шею матери. — Вот мы вас и застали на месте преступления. Воркуете как голубки?

— Неправда, — возразил Джордан. — Мы давно уже спали. Да вы разбудили нас. И мы встретились на кухне. Поджидаем гостей. А как вам понравился Саут-Бич, Джереми?

— Все было просто замечательно, — откликнулся Джереми. — Такой пестрой толпы я не видел даже в Нью-Йорке. Старики и юноши, девочки в коротеньких платьицах и дамы в шикарных вечерних туалетах, строгие темные костюмы и маленькие цветные шорты — чего там только нет! Тротуар переполнен людьми. Шум, смех, музыка. Настоящий пир чувств!

— Пир чувств, — повторил его слова Джордан. Кэти ощутила на себе его пристальный взгляд, но не поняла, каким тоном произнесены эти слова: подтрунивающим или и вправду ностальгическим.

Тара Хыоз еще не приехала, но вот-вот заявится. И без того непростая ситуация еще более усугубится. Кэти снова подумала о том, что не верит, будто смерть Кейта была насильственной, однако припомнила тот развязный голос в телефонной трубке, смаковавший ее имя. И когда раздался звонок, она аж подпрыгнула.