Сначала я просмотрела свою страницу, а потом новости друзей, заметив последний тест: «На кого из знаменитостей вы больше всего похожи?» Я кликнула по нему, разрешила Facebook загрузить мои фотографии и данные профиля – и вуаля! Он выдал результат: «Поздравляем! Вы классическая красавица на все времена. Вы похожи на Энн Хэтэуэй». Я изучила фото Энн и свое. Сходство и впрямь имелось. Мы обе высокие, с белой кожей, темными волосами и большими нежными глазами. Итан говорил, что у меня томный взгляд. Будто лучше всего я выгляжу сразу после пробежки, когда смываю с лица косметику. У нас с Энн одинаковые пухлые губы. Но она худощава, а я спортивного телосложения, у меня фигура бегуньи, а она гибкая, как тростинка. Я закрыла окно, решив не выставлять результаты теста на всеобщее обозрение.

Я упивалась комплиментами Итана и как будто выстраивала на них всю свою жизнь. Как это меня характеризует, если даже сейчас, когда я колдую над цифрами и отправляю заказы на детские учебные пособия, я без мужчины неспособна разобраться в собственной жизни? Очевидно, Итан заполнял для меня пустоту, как и карьера. А теперь мне стало казаться, что испарились все надежды на нормальную жизнь – брак, детей, традиционный дом и отпуска всей семьей.

– Сара? – Мэдисон сунула голову в приоткрытую дверь. – Тревис готов.

– Уже иду.

Я подвинула мышку к крестику в уголке, чтобы закрыть окно. Лучше бы Итан заблокировал меня, как только мы разошлись, но он был не из таких. Он не стал бы выставлять напоказ новые отношения, но ему бы и не пришло в голову, что я просматриваю его страницу. Сейчас мне уже полегчало, и я заглядывала на нее не чаще раза в неделю, но все же. За полгода после расставания мы даже ни разу не столкнулись друг с другом в излюбленных местах.

Я вздохнула и набрала фамилию Итана. И тут же выскочила его фотография, снятая три дня назад, с обгоревшим на солнце лицом и искренней улыбкой. Его рука лежала на плече девушки.

Я наклонилась ближе, разглядывая каждую подробность ее внешности. Слегка поникший левый уголок нижней губы. Изгиб маленьких ноздрей. Неестественно выгнутые брови, явно выщипанные. Прекрасные белокурые волосы, собранные в пучок на макушке и блестящие на солнце. Их улыбки говорили об отношениях, о которых я не желала знать.

Я закрыла ноутбук и взяла его на встречу с Тревисом, снова погрузившись в рабочий режим. Остаток дня прошел в тумане задач, встреч и приготовлений. Как будто если я не буду думать об Итане, узел в груди как-нибудь рассосется и я опять стану собой…

Когда я снова подняла голову, уже стемнело. Я смахнула пелену с глаз и уставилась на мигающие огоньки, утонув в городском шуме, – автомобильных гудках, сиренах и скрипе шин на мокром асфальте. Я собралась с мыслями, заперла кабинет и спустилась в лифте на первый этаж.

Я понимала, почему сегодня у меня никак не получается изгнать из головы мысли об Итане – была наша годовщина. Так болезненно было воображать, как мы могли бы ее отметить, как пытались бы перещеголять друг друга в подарках и широких жестах. Даже когда мы не отмечали эту дату, то встречались неподалеку от его мебельного магазина после работы, выбирали какой-нибудь бар и болтали о радостях и огорчениях дня. Иногда мы заскакивали в книжный Пауэлла, бродили между стеллажами и выбирали книги в подарок друг другу. И хотя мы уже так долго были вместе, я каждый раз с трепетом встречалась с Итаном после проведенного в офисе дня. Как будто мы только что познакомились. Каждое свидание – как первое. А теперь я шла домой и находила утешение в том, чтобы улыбаться незнакомцам, для которых вечер только начался.

В квартире я надела пижаму, заказала еду и выпила слишком много вина. И тут зазвонил мобильный.

– Привет, пап. Ты как по часам.

– Я так предсказуем?

– Ага. Прямо как новости. Только не наводишь тоску.

Он хохотнул. Звук напоминал скрежет наждачки по неровной древесине. После стольких лет плача папин голос ослаб.

– Ну, что нового?

– Просто хотел узнать, чем занята моя любимая дочь.

– Эта шутка никогда не устареет. – Я потянулась и подавила зевок. – Да как всегда – путешествую, работаю изо всех сил, чтобы пораньше обеспечить себе пенсию. А ты?

– Ну, в общем… – Паузу заполнил шелест бумаг, наверное, стопки счетов, аккуратно лежащих у телефона, или сложенной втрое ежедневной газеты. – Мне тоже есть чем заняться.

Мы оба знали, что означает «есть чем заняться». Все вечера он валяется на диване, лишь изредка выбираясь на прогулку по ближайшим окрестностям. Отец больше не утруждал себя работой. Его интерес к торговле увял вместе с интересом к жизни. Он жил самым скромным образом, а через два года существования моей компании в качестве рождественского подарка я оплатила его ипотеку. Деньги он тратил только на запчасти для любимого «Мустанга» и на виски. Я посмотрела на часы, зная, что он наверняка уже уговорил треть бутылки.

– Хотелось бы увидеться. Мне как раз предстоит большая поездка, но потом могу заскочить на несколько дней. Как тебе? Или ты всегда можешь приехать сюда…

Я предлагала это при каждом разговоре. Приезжай в Портленд. Выбирайся из зоны комфорта.

– В ближайшее время не получится, но был бы рад увидеть тебя здесь. – Его тон изменился. – Я подумал, что после расставания с Итаном ты будешь приезжать чаще.

– Знаешь, пап, мне все-таки нужно управлять бизнесом. – В разговор вкрались укоризненные нотки, и я тут же сдала назад. – Прости. Я понимаю, о чем ты. Работой я просто убиваю время.