О какой морали можно говорить, когда гаагский суд, Европарламент, конгресс США – все стояли за поддержку одной стороны конфликта, например, в Югославии, в ущерб второй? А ведь Запад считает, что это морально.

В американских школьных учебниках никто не будет писать про геноцид индейцев. Во Франции – осуждать деятельность Наполеона. Но у нас считается нормальным, когда при большевиках проклинали царизм, а сегодня – коммунизм. Стало модным ругать все советское, объявляя, что советское общество было бездуховно, аморально, и всё там было лишь ханжество и цинизм. Правда, в таком случае не понятно, откуда взялись сами эти критики. Они, скорее всего, просто смотрят в зеркало, а думают, что в окно; ведь их воспитывали бездуховные ханжи и циники.

Почему это происходит – в общем-то, понятно. В России государь, – как бы его ни называли, пусть даже генеральный секретарь КПСС, самым естественным образом вынужден был «придавливать» высшие слои общества, которые, опять же, могли называться дворянством или партноменклатурой. Простой народ в такой ситуации, и тоже совершенно естественно, стоял за царя.

Дело в том, что прибавочный продукт недостаточно велик, чтобы хватило на всех. Пусть отдельный дворянин и хапнет совсем немного, но ведь их же, дворян и партаппаратчиков, тьмы и тьмы. Ведь государю-то, на его государевы дела, не хватит, если не держать жадную элиту за фалды!

А когда происходит смена власти, элита воспаряет, и ударяется в безудержную критику предыдущего правления.

Политолог О.А. Арин пишет:

«Посредством гласности был инициирован мазохизм прозападной интеллигенции, грязью облившей всю историю советской России. Она была представлена как сплошная ошибка 70-летнего развития страны. Гласность расколола народ на несколько слоев по признаку отношения к советской истории. Для западников эта история – сплошные преступления против всего человечества (не понятно, в таком случае, кто всё-таки башку фашизму свернул? Неужели, американцы?) Для жертв сталинизма – это Гулаг. Для ветеранов войны – это победа над фашизмом. Гласность перессорила между собой поколения, а также различные слои советского общества. Таким образом добивался социализм, его идеология.

Горбачев, наверняка, думал, что гласность – это демократия, это, так сказать, по-западному. Ему явно было невдомек, что Запад никогда не позволит своим СМИ посягнуть на свои западные ценности, включая историю развития Запада. Попробуйте найти в американской печати хотя бы намек на критику какого-либо периода США, включая период рабовладельчества до 1865 г. Или критику поведения Черчилля, например, за его провокации в деле вовлечения США в войну с Японией. СМИ Запада – одно из жестко контролируемых и самоконтролируемых звеньев их политической системы».

Открыв большую часть правды, которую в советские времена обсуждать, говоря мягко, не советовалось, умудрились закрыть другую часть правды, которая там всё-таки присутствовала. Так вот, если мы в этих условиях будем на государственном уровне по-прежнему проповедовать универсальные моральные ценности, в ущерб своим традиционным, то мы обречены на вымирание, Россия просто проиграет это соревнование.

Железо, если его начать разгибать в разные стороны – ломается. Мы все наследники и хорошего, и плохого, происходившего на территории, называемой Россией, с людьми, её населяющими. Теперь уж надо не только вспоминать, но и научиться понимать, иначе сломаем страну. В публикациях постоянно выпирает этот разлом: якобы высокодуховные, культурные люди (с кукишем в кармане) выживали назло и вопреки жестокому, бездуховному государству, которое не имело другой цели, кроме как свернуть головы самым умным и достойным. А, между прочим, реализация функций государства по определению предполагает насилие, да еще в «особо крупных размерах», к тем, кто ведёт антигосударственную деятельность.

Уместно вспомнить слова Ивана Солоневича:

«Американская свобода, как и американское богатство, определяются американской географией – наша свобода и наше богатство ограничены русской географией. Безопасность США гарантирована океанами и проливами, а русская может быть гарантирована только воинской повинностью – первой из „несвобод“. Так наша география диктует необходимость сильной власти, сильного государства – и от этого нам никуда не уйти».

Скажем несколько слов и о формах правления.

В социологии бытует мнение, что есть народы, способные воспринять идеи демократии, и есть такие, которым это недоступно. Интересное мнение. Но мы – не расисты. Мы считаем, что в глубокой древности все народы имели единых предков, а значит, можно и нужно понять, почему в разных государствах воспроизводятся разные, характерные только для данной страны, формы правления.

Есть большая разница между намерениями (тем, чего хотелось бы достичь) и реальностью. Хочется некоторым ввести в России демократию, а получается, как всегда. Ох уж, эти русские? И вот приезжают из-за океана учителя (из страны, где ещё сорок лет назад неграм было запрещено появляться в школах для белых), и объясняют тупым русским, что нужно им создать свободное, демократическое общество, и тогда у каждого будет работа, дом и машина.

Это всё равно, как если бы пышущий здоровьем богатей стал разъяснять больному бомжу, что тот живёт неправильно, и должен брать пример с него. Надо быть здоровым и богатым, – говорит он. Глупый бомж кивает лохматой головой, но всё равно не имеет ни дома, ни одежды, ни машины, не ездит за границу, а живет в подвале, роется в помойках, носит рванину, болеет, и почему-то не желает пользоваться пластиковой карточкой банка.

Обратим, кстати, внимание на то, что в США, Англии, Франции или Германии имеется большое количество эмигрантов из разных стран, получивших права гражданства на новой родине. И вот здесь они почему-то демократы, а у себя дома таковыми не были. Наверное, дело не в людях, а в странах, в которых они живут.