Она закрыла глаза. Разве смогли бы в этом доме пережить гибель одного из братьев? «О, Дэниел, не уходи на войну!» — захотелось крикнуть ей.

Но что толку? Даже если бы он любил ее, даже если; бы обожал, он ни за что не остался бы здесь.

«Я люблю его, — подумала она. — Нет! Он мне не верит и причинит еще большую боль. Надо держаться от него подальше и держать сердце на замке. А потом он уйдет на войну».

А что, если он не вернется?

В смятении она выбралась из ванны. Быстро вытерлась и принялась рассматривать дары Кристы. Вот серебристо-серое дневное платье с кремовыми и черными кружевами. Она осторожно коснулась отделки и начала одеваться. Криста позаботилась буквально обо всем: чулки, подвязки, панталончики — все это было впору. Келли неуклюже затянулась в корсет, потом надела платье. Сидит прекрасно!

И все же ей хотелось бы вернуть свое белое платье. Может быть, потому что его подарил Дэниел, а может, потому что оно было свадебным и к нему так шли туфельки, подаренные Вариной?

Впрочем, что грустить? Платья все равно больше нет, а у нее теперь столько роскошных вещей, сколько не было за всю ее прежнюю жизнь.

Осторожно выскользнув в коридор, Келли спустилась по лестнице и подошла к черному ходу. Оттуда слышались голоса.

Кирнан и Дэниел разговаривали о ней.

— Дэниел, поверь, я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но…

— В чем дело, Кирнан? — с усмешкой спросил он. — Выкладывай и вмешивайся сейчас же, потому что в конце концов все равно вмешаешься.

— Ну ладно. Откуда она?

— Из Мэриленда.

— Вы на самом деле женаты?

— Да.

— Она хочет здесь жить?

— Нет.

— Прекрасно! Ты возвращаешься на войну и оставляешь нас с женщиной, которая всех нас презирает!

— Она презирает не всех, только меня, — ответил он. В голосе его сквозила глубоко скрытая обида.

Келли до боли закусила губу: нехорошо стоять здесь и подслушивать. Надо бы как-то заявить о себе.

— А этот ребенок… Дэниел, ты не…

— Ну?

— Ты не заставил ее силой? Я имею в виду…

— Не изнасиловал ли я ее? Ах, Кирнан, Кирнан! Ты ведь так давно меня знаешь!

— Извини, Дэниел. Ребенок просто красавец! И черные волосы, а эти глаза — настоящий Камерон!

— Сам знаю.

— Дэниел, ты заставил ее приехать сюда из-за ребенка?

— Он мой сын.

— И ее сын тоже!

— А она моя жена, Кирнан! — воскликнул он, теряя терпение. — Кирнан, одному Богу известно, сколько заключается браков, когда жених и невеста почти не знают друг друга. Так вот и у нас брак не по любви. И все же она моя жена.

— Ну, скажу тебе, ты заполучил потрясающе красивую женщину! Такой красавицы я в жизни не видывала!

Дэниел хмыкнул:

— Да, она очень красива. И умеет околдовать человека, используя свою красоту. Знай, Кирнан, моя жена способна на коварство.

— Куда ты? — встревоженно спросила Кирнан, когда Дэниел сделал попытку уйти.

Келли в панике бросилась в коридор.

Уже стемнело. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, пытаясь унять забившееся в страхе сердце. Почувствовав рядом чье-то присутствие, она открыла глаза и увидела перед собой Дэниела.

Он уже успел вымыться и побриться, о чем свидетельствовали его влажные волосы и щеки. От него исходил запах чистоты и свежести, но глаза блестели адским блеском, и когда он приблизился, она чуть не вскрикнула.

— Вот те раз! Не ожидал встретить вас здесь, миссис Камерон.

Она вздернула подбородок и вопросительно подняла брови.

— Неужели? Может, мне запрещено выходить из комнаты, сэр? Если так, то вам следовало бы меня предупредить.

— Осторожнее, миссис Камерон, не то действительно останетесь в заточении в своей комнате.

— У меня нет комнаты, она твоя.

— В своей комнате я храню многое из того, что принадлежит мне, — ухмыльнувшись, заметил он.

Келли попыталась пнуть его, но он ловко увернулся, рассмеявшись, схватил ее за руки и неожиданно привлек к себе.

— Ужинать я здесь буду всего один раз. И я хочу, чтобы ужин запомнился мне как приятное событие.

— Может быть, мне притвориться, что у меня болит голова, и тогда тебе не придется опасаться никаких неприятных неожиданностей.

— Нет, дорогая женушка, не выйдет. Если ты скажешься больной, я сочту своим долгом быть с тобой. И мы будем вынуждены провести долгие часы один на один.

— Ужин — вообще-то звучит заманчиво, — задумчиво сказала Келли.

Дэниел взял ее за руку. Теплая волна пробежала по всему ее телу.

Из-за туч вышла луна и осветила их обоих.

— Ты необычайно красива, — тихо проговорил он.

Келли так и застыла на месте.

— Ты так думаешь? — шепнула она, желая заключить перемирие.

— Да. У нас одна ночь, любовь моя. Всего одна ночь.

Теплая волна набежала снова.

Она так и не поняла, что заключалось в его словах: угроза или обещание?