Нет ничего дороже спонтанности в начале процесса. Позднее вы сами заметите, какие сравнения больше вам подходят, и сможете продолжать ими пользоваться. Выбрав объекты для сравнения, мыслите структурно. Запишите все сравнения в таблицу, где ваша задача будет слева, а объект для сравнения – справа (как в чтение-секс таблице выше). И даже если сравнение получится не самым удачным, не сдавайтесь. То, что вам сразу не бросается в глаза структура, еще не значит, что там нет поля для креативности. Подождите, подумайте, хорошенько, и вот увидите – у вас появятся новые идеи.

Надеюсь, теперь вы поняли, как полезно заниматься сравнением? Сравнение помогает приблизиться к решению проблемы, задает мыслям направление, заключает их в определенные рамки. Но картина внутри рамки всегда субъективна. Для разных людей она означает разное. Чтобы привлечь ваше внимание, я провел аналогию чтения с сексом. Сделал это, предположив, что этот предмет вам интересен и вызывает у вас позитивные ассоциации. Но это лишь мое предположение. Я не могу знать наверняка, какие эмоции у вас связаны с этим словом. Для кого-то секс – источник проблем и негатива, и в его списке будут присутствовать совсем другие слова:

вина

нежелание

боль

Не самая конструктивная аналогия, согласитесь. Я советую вам избегать сравнений, которые вызывают у вас негативную реакцию. Они, в свою очередь, негативно отразятся на креативном мышлении. Не все аналогии хороши. Некоторые могут навредить.

Я вполне серьезно говорил, что аналогии напрямую влияют на наше мышление. Более двух тысяч лет назад Платон думал, что мозг – как колесница, запряженная двумя лошадьми. Одна из них – это все разумное, логичное и рациональное в нас (которое стремится управлять), вторая – неуправляемое, животное, чувственное (которое нужно сдерживать). Эта аналогия оказалась такой яркой, что повлияла на всех великих мыслителей западной культуры. Овидий, Декарт, Бэкон, Джефферсон, Кант следовали за Платоном. И даже Фрейд двумя тысячами лет позднее продолжал говорить о лошадях. С той только разницей, что лошадь он называл Оно (Ид), подразумевая наши чувственные стремления, а наездника – нашим Эго, нашим рациональным «я». С появлением компьютеров это классическое сравнение изменилось – мы стали воспринимать мозг как компьютер, а мысли – как компьютерную программу. Эта метафора была довольно продуктивной и способствовала созданию искусственного интеллекта (чего метафора лошадь-колесница сделать не могла). Но с этой аналогией есть одна серьезная проблема: компьютеры не могут чувствовать. Таким образом, процесс принятия решений стал строго рациональным, как в компьютерной программе. Чувства же не вписывались в компьютерные коды и про них просто забыли [8] .

Злосчастная метафора Платона несколько тысяч лет мешала нам понять, что принятие решений требует взаимодействия здравого смысла и чувств, о чем я буду говорить на протяжении всей книги.

Чтобы окончательно убедить вас в том, что наши ассоциации управляют нашим мышлением, и подчеркнуть важность выбора правильного сравнения, я дам вам один пример из области международной политики. После террористической атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон в сентябре 2001 года Буш и его администрация немедленно перешли на новую риторику в отношении терроризма. Буш объявил терроризму войну, заявив, что террористы начали первыми, потому что атака и была объявлением войны. Таким образом, он сравнил борьбу с терроризмом с войной, дал американцам картину реальной угрозы и изменил всю внешнюю политику страны. Потому что в ситуации войны опасность угрожает каждому. По обе стороны линии фронта, потому что в войне всегда есть два противника, разделенных линией фронта. Война всегда заканчивается победой одного и поражением другого. Война требует оружия и солдат. И операции в Афганистане в 2001 г. и в Ираке в 2003 г. были потом названы военными операциями, частью «войны с терроризмом». Война предполагает национальное единение: инакомыслие считается непатриотичным (и об этом республиканцы постоянно напоминали народу по подконтрольным им телевизионным каналам). Война требует больших затрат на вооружение и оборону. Война допускает то, что в мирное время недопустимо, например, пытки при допросах и нарушение прав граждан, чем США и пользовались в течение нескольких лет на глазах у шокированных европейцев. Внезапно допустимой стала даже публичная казнь людей. И все мотивировалось ситуацией войны, в которой все средства хороши. Аналогия, выбранная Бушем, имела ужасные последствия, но как метод борьбы с терроризмом, она была неэффективной. Войны происходят между государствами. Но на США напало не другое государство, а организация, скорее всего Аль-Каида. И хотя база ее располагалась в Афганистане, Афганистан не имел никакого отношения к этой атаке. Таким образом, терроризм из деятельности одной организации вырос в целую идеологию, которая начала через интернет распространяться по миру. К тому же сравнение с войной, лишило американцев желания понять мотивы, лежавшие за действиями террористов, узнать больше об их культуре и религии. Это только усилило предрассудки и привело к тому, что американцы начали делить всех людей на плохих и хороших, христиан и мусульман.

Клинтон использовал совсем другое сравнение. Он видел в терроризме предмет для полицейского разбирательства. Задача полиции – охранять закон и порядок. ООН поставила террористов вне закона, сделала их преступниками, а преступников необходимо поймать и осудить. В этом случае решение суда касается таких конкретных преступлений, как нелегальное ношение оружия, применение насилия и так далее. Преимущество этого сравнения в том, что оно ставит в центр отдельные фигуры вместо невидимого врага. С ним также легче вести международное общение, потому что все страны готовы сотрудничать в области охраны закона и порядка, но не все хотят вместе вести войну. Когда терроризмом занимается полиция, происходит гораздо меньше потерь среди гражданского населения, чем когда проблему решают обстрелами и бомбежками (кстати, жертвы среди гражданского населения только подливают масла в огонь терроризма). Но и с этим сравнением не все так просто. Террористическая деятельность имеет под собой идеологическую базу. Именно в этом ее отличие от обычных преступлений. Преступники думают только о себе и своей личной выгоде. Террористы же пытаются изменить мир и верят, что то, что они делают, хорошо и правильно. Но меры, предпринимаемые полицией, для того, чтобы их остановить, не оказывают никакого влияния на их идеологическую мотивацию, и эффект от них кратковременный.

Конец ознакомительного фрагмента.