Пример того, как достойно относиться к почетным титулам, высоко нести гордое звание, не переоценивая в то же время своих заслуг, подавал командир корпуса. 8 февраля 1944 г. В.Г. Рязанов писал сыну Георгию: “Произошло такое важное событие – нам присвоили гвардейское звание. Так что у меня сейчас титул такой, что без передышки и не выговоришь. Крепко целую. Твой гвардии папа”. Все стремились работать как можно лучше, быть настоящими гвардейцами. Кроме 1-го шак преобразовали: 1-й бак (генерал-майор И.С. Полбин) – во 2-й гвардейский бомбардировочный; 266-я шад (полковник Ф.Г. Родякин) – в 8-ю гвардейскую штурмовую; 66, 673 и 735-й шап этой дивизии (майор Ф.В. Круглов, подполковники А.П. Матиков и С.Е. Володин) – в 140, 142 и 143-й гвардейские; 292-я шад (генерал-майор Ф.А. Агальцов) – в 9-ю гвардейскую; 667, 800 и 820-й полки этой дивизии (подполковники Д.К. Рымшин, П.М. Шишкин и Г.У. Чернецов) – в 141, 144 и 155-й гвардейские; 203-я иад (генерал-майор К.Г. Баранчук) – в 12-ю гвардейскую; 247, 270 и 516-й полки этой дивизии (подполковник Я.Н. Кутихин, подполковник В.А. Меркушев, майор А.И. Мочалин) – в 156, 152 и 153-й гвардейские.

Пехотинцы, танкисты, артиллеристы поздравляли авиаторов, благодарили летчиков за помощь. Жадов подписал: “Приказ войскам 5-й гвардейской армии. Личный состав 1-го штурмового авиакорпуса в период летних, осенних и зимних наступательных операций 1943-1944 гг. покрыл себя неувядаемой славой, показал образцы отваги и мужества. В боях за освобождение Харькова, Полтавы, Александрии, Знаменки, Кировограда личный состав корпуса показал 6еззаветную преданность нашей Родине, проявил героизм, самоотверженность и своей работой содействовал успешному выполнению поставленных задач перед войсками 5-й гвардейской армии. Военный совет 5-й гвардейской армии от всего личного состава войсковых частей и соединений поздравляет героических летчиков с присвоением корпусу гвардейского звания и особо отличившихся в боях за освобождение Родины от немецко-фашистских оккупантов награждает ценными подарками: подполковника Г.У. Чернецова, капитанов В.Т. Веревкина, Б.В. Лопатина, С.Д. Пошивальникова, М.И. Степанова, Н.В. Буряка, старших лейтенантов И.Ф. Андрианова и Н.И. Лошака. Военный совет уверен в том, что корпус в предстоящих боях с честью оправдает высокое звание и нанесет еще больше смертельных ударов по немецко-фашистским оккупантам. Командующий 5-й гв. армией генерал-лейтенант А.С. Жадов”. 17 мая 1944 года Рязанов вручил гвардейское знамя 155-му Киевскому гшап. Знамя принял комполка гвардии подполковник Чернецов. 15-го мая член военного совета 2-го УФ генерал Сусайков на полевом аэродроме Брынзени-Ноу в Бессарабии вручил гвардейское знамя 9-й гшад. Сражение продолжалось. Эскадрилья Бегельдинова уничтожила на аэродроме Корсунь-Шевченковского склады, сооружения и пятерку Ю-52. А однажды эскадрилья Бегельдинова шла домой с задания. Комэск увидел на шоссе два ряда грузовиков. Бегельдинов запросил разрешения атаковать. С КП предложили от атаки воздержаться. Штурмовики построились в круг, чтобы сразу после получения приказа обрушиться на колонну. Через несколько минут комэск слышит в шлемофоне голос Рязанова: «Отставить атаку!». Что ж, приказ есть приказ. Лишь через несколько дней они узнали, что колонна эта была брошена шоферами. Атакуй Илы грузовики, погибла бы масса боеприпасов и обмундирования, вскоре пополнившие наши трофеи [7].

До 17-го февраля летчики отражали контратаки крупных сил противника. 16-го числа было 66 вылетов на штурмовку в районы Шендеровки и Лисянки. Ведущий 4-х Ил-2 ст. лейтенант Степовик атаковал немецкий аэродром в Корсунь-Шевченковском и сжег 2 Ю-52. С. Чепелюк уничтожил 4 машины и 1 автоцистерну. Группа Ил-2 под командой мл. лейтенанта Мочалова уничтожила до 12 крытых автомашин с живой силой противника, 2 Ю-52 и склад с горючим. Отличились также капитан Веревкин, летчик Седякин, воздушный стрелок Чухнов. 8 февраля 6 Ил-2, ведущий Девятьяров, в районе Городище уничтожили 3 танка, 10 автомашин, создали 3 очага пожара. Особенно активно части корпуса уничтожали транспортники противника в период с 9 по 11 февраля. Группа 6 Ил-2 капитана Лопатина в трех километрах восточнее Корсунь-Шевченковского сожгла 4 самолета и 2 повредили. Группа, ведомая Степановым, уничтожила 2 Ju-52. 8 самолетов врага сожгла группа Одинцова северо-западнее Корсунь-Шевченковского. Три Ила капитана Верёвкина сожгли на этой же площадке 2 транспортных "юнкерса”. Больше 30 «юнкерсов» уничтожили в период 9-11.02.44 авиаторы корпуса. Капитан Одинцов с группой из 9 Ил-2 уничтожил цистерну с горючим, 3 автомашины, 4 танка, склад с боеприпасами. Группа 3 Ил-2 майора Кузнецова в сложных метеоусловиях разгромила 8 автомашин, 5 повозок и до 50 гитлеровцев. Так же смело и решительно действовали майор Шуцкий, майор Степанов, мл. лейтенант Михайличенко, ст. лейтенант Глебов, ст. лейтенант Бутко, капитан Нестеренко и многие другие гвардейцы. 8 февраля девятка Илов, ведущий капитан Веревкин, штурмовала в районе Городище войска противника, пытавшиеся прорваться к окруженным. Они уничтожили 4 танка, 16 автомашин с пехотой и грузами, 12 повозок с боеприпасами. Генерал Жадов объявил благодарность всей группе, а капитана Веревкина наградил личным именным оружием. Всего 8 февраля летчики корпуса уничтожили 7 танков, 317 автомашин, 7 повозок, склад с горючим, тягач, 6 бензоцистерн, 2 зенитных батареи, 200 человек пехоты, создали 13 очагов пожара. 9 февраля летчики корпуса уничтожили 2 танка, 98 автомашин, 1 бензоцистерну, 100 человек пехоты, создали 10 очагов пожара. 12 февраля начала действовать внештатная разведывательная авиаэскадрилья, сформированная комкором. 12.02 уничтожено 9 танков, 143 автомашины, 7 повозок, батарея МЗА, склад с боеприпасами, до 500 человек пехоты.

На 8 площадках в районе Корсунь-Шевченковского базировались до 100 Ju-52. Еще столько же Ju-52 в Умани и Христиновке. 6 Ил-2 141-го гшап гв. капитана Лопатина атаковали на земле 7 Ju-52 и сожгли 2 из них. Группа Илов 144-го гшап гв. капитана Степанова разбила ВПП и уничтожила 2 Ju-52. 10-го февраля было уничтожено 11 транспортных самолетов противника, а 11-го февраля – 17 Ю-52. 88 штурмовых вылетов 12-го февраля дали 9 уничтоженных танков, 143 автомашины, 70 повозок с грузом, один самолет противника. 13-е февраля: 64 штурмовых вылета, 400 повозок с грузом, 100 автомашин, 1 танк, батарея ЗА, 280 человек пехоты, 12 транспортных самолетов, склад с боеприпасами, 10 очагов пожара. С Кировоградского аэроузла, где базировались части корпуса, полет до цели и обратно занимал 1 час 10 минут, времени для работы над целью оставалось мало. Погода была: снегопады, метели, дожди и туманы. Но весь период боевых действий на поле боя хорошо работал КП корпуса. Комкор эффективно использовал каждый пришедший на поле боя самолет. Много боевых вылетов совершили в эти дни молодые летчики 144-го гв. полка Сергей Чепелюк, Михаил Махотин, Иван Скуридин, Валентин Кочергин, Михаил Коптев, М. Смирнов, А. Карпенко. Не доставало опыта молодым, но отваги хватало!

На штурмовку станции Долинская и крупного узла Шевченково вылетела шестерка с ведущим Петром Горбачевым. Справа, в звене лейтенанта А. Веселова, – самолет лейтенанта Коптева, слева Бегельдинов. На подлете к этому узлу зенитки ударили внезапно, кучно. Штурмовку Долинской провели на «отлично», но шестерка не ушла от цели. Из второго захода не выходит самолет ведущего, Горбачева. От прямого попадания машина командира звена Веселова буквально развалилась в воздухе. Снаряды рвутся у самолета Коптева, один из разрывов повредил хвостовую часть штурмовика, но он продолжает атаки. Самолет начал задирать нос, однако Михаил справился с управлением и сделал еще два захода. Станция выглядела так, словно на нее вылили огненную лаву. С третьего захода, с трудом, но Ил Коптева все же сел. Штурман полка майор Степанов говорит Коптеву: осмотрел твою машину. Рули поворота разбиты, фюзеляж в лохмотьях, плоскости разбиты, как ты держался в воздухе? А ты на этой развалине еще и атаковал, заходы делал. Шибануло же тебя, как все говорят, еще во втором заходе. Кто же тебя, Миша, заставлял на такой машине идти в повторные атаки?
–  Машину нужно было облегчить, и я штурмовал. Да и за гибель старшего лейтенанта Горбачева, за Веселова рассчитаться следовало, – объяснил Коптев. – Веселов погиб, но мы, живые, теперь должны воевать и за него… Уже в следующем вылете Коптев с ведомым Журавлевым успешно бомбили артпозиции, громили пехоту врага. На выходе из атаки на них из облаков обрушился «Мессер». В хвостовое оперение, в фюзеляж штурмовика впились пулеметные трассы. А молодой новичок стрелок растерялся, не стрелял. Зато Коптев не потерялся, он заорал на стрелка, привел его в чувство. – Бей! Атакуй! Бей через стабилизатор! – Стрелок дал очередь по «Мессеру», почти не целясь, и, надо же, угодил в него. Фашист отвалил, пошел в сторону, оставляя дымный след [9].

В непрерывных боях подстерегали невосполнимые потери. Большой утратой стала гибель опытного летчика Юрия Гусева, причем прямо на аэродроме. В первом развороте после взлета у Гусева отказал мотор и он, доложив об этом на КП, пошел на вынужденную посадку, на тянувшееся рядом с аэродромом ровное поле. Командир полка Шишкин приказал: – Гусев, разворачивайся на аэродром! Садись на аэродром! На стометровой высоте разворачиваться тяжелому самолету с неработающим мотором практически невозможно. Он свалился при повороте на крыло и рухнул [7]. В других случаях трагедии гибели летчиков сопровождались часто и печальными посмертными осложнениями. Обстоятельства гибели многих пилотов неизвестны. Тактика противника состояла во внезапном нападении. На одиночный, отставший или даже замыкающий наш самолет камнем падал «мессер», бил и резко уходил в сторону и вверх. Идущие впереди не успевали ничего заметить. Но даже, если все пилоты группы видели, как их друг погиб, направив пылающий самолет на укрепления врага, в донесениях о безвозвратных потерях и в приказах об исключении из списка писалось: пропал без вести, не вернулся с боевого задания. Тела ведь нет, никто не похоронен. Потому и тянули из последних сил на свою территорию. Как писал Бегельдинов: «…там наша территория. Думаю, если уж умру, то похоронят». А женщина-штурмовик Тимофеева-Егорова писала: «В войну летчиков редко хоронили, потому что они, как правило, гибли там, где вели бой». Дальше все это отражалось на пенсии родственникам, на посмертной памяти о пилоте. Если кто-то и успевал выпрыгнуть с парашютом, – а это непросто: в доли секунды, раненым, оглушенным, выскочить из беспорядочно падающей машины, то, не погибнув, часто попадал в плен. Сбежать же из плена было очень сложно.

Вызвали на КП шесть экипажей. Начальник штаба майор Иванов поставил задачу: – Произвести атаку по живой силе противника в районе Новомир, Лозоватка. Оказать помощь нашей пехоте. Ведущим Талгат Бегельдинов. Второе звено ведет Николай Шишкин. Высота облачности – шестьсот метров. В наушниках голос Рязанова: «Впереди цель». – И через пару минут, – «атакуем!» [7]. Звено Талгата с левым разворотом идет в пике. К нему потянулись трассы эрликонов. Шишкин и Махотин бьют в ответ из пушек и пулеметов по одной установке, Коптев по другой. Немцы, увидев трассы, переводят огонь по атакующим их самолетам. Несутся навстречу, пересекаясь, заряды. Талгат ведет свое звено на второй заход, остальные за ним. Зенитки замолкли. Значит, мастерски сработали Шишкин с Махотиным и Коптевым. Шестерка выполняет еще три захода, затем набор высоты, бросают бомбы, опорожняя по одному люку при каждом заходе. Пехота в панике. Делают еще по три захода, стреляют из пушек, пулеметов с высоты двадцать метров. – Теперь аллюр три креста! – кричит ликующий Толя, – так друзья звали Талгата, – окрыленный еще одной одержанной победой. Весь бой был проведен максимум в двухстах метрах от нашей линии обороны. Тут требовалась особая точность. Бегельдинов еще и воспитывал новых ведущих. Об этом писал Коптев, вспоминая также, что и ведомый должен был быть на уровне ведущего, чтобы заменить его в случае гибели.

Несмотря на погоду, авиаторы все время были в работе: где не могли вылететь большие группы, там поднимались пары, четверки, вели разведку, ходили на «свободную охоту». Когда разведка доложила, что идет танковая колонна с пехотой на автомашинах, в воздух поднялись шесть «илов» 141-го гшап. Погода сложная: облачность десять баллов, ограниченная видимость по горизонту [3]. Километров в десяти от аэродрома ведущий заметил на поле шесть «тигров». Они вели пушечный огонь по пехотинцам и шли в направлении Николаевки, где размещался штаб дивизии генерала Ф.А. Агальцова и авиаполк истребителей. Точечные цели при плохой видимости, да еще в движении, бить трудно, но подчиненные капитана А. Компанийца умели разить противника по-снайперски. После первой атаки задымил один танк, остановился с перебитой гусеницей второй, заплясал огонь на броне еще двух «тигров». Два уцелевших танка развернулись назад, начали петлять по полю. Штурмовики обстреляли их из пушек [3].