–Вот именно об этом я и хотел поговорить, Ваше Императорское Высочество. Ваше Императорское Величество, если позволите, то я продолжу… Так вот, по результатам наших многолетних исследований, нам удалось получить более-менее понятное объяснение сложившейся на этой ферме цивилизации. Хотя, конечно, назвать цивилизацией эту анархию, это непонятно-никчемное существование, можно лишь с большой натяжкой. Так вот, когда эта ферма была обнаружена нашими разведчиками пять тысяч их временных периодов назад, качество выраставших там энергоаккумуляторов было превыше похвал, что и побудило имперский совет приступить к разработкам обнаруженного месторождения несмотря на уже присутствующий там и активно работающий отдел добычи империи горделиво-красноглазых. Получаемые, в результате биологического созревания в носителях, энергоаккумуляторы обладали после вышелушивания из телесной оболочки такой превосходной энергоотдачей, что это побудило имперский совет, принять тогда решение, собирать жатву не только по стандартному образцу, – по мере полного созревания, посаженного носителях Зерна Жизни, но и, как действовали наши конкуренты из империи горделиво-красноглазых, заключать с носителями фермы EVG1966, прямые коммерческие договора об извлечении энергоаккумуляторов до достижения ими полного созревания. Результат тогда превзошёл все ожидания, эффект этого коммерческого решения был просто грандиозный, в результате переданных нами знаний о том, как надо обращаться, использовать ту часть энергии, которая по пункту пять, стандартного коммерческого договора оставалась завербованному нами носителю, который преждевременно прерывал жизнедеятельность подчинённых ему, неравноправных носителей, их, с позволения сказать цивилизация, взлетела на такую высоту, какой более уже никогда не достигала до сегодняшних времён. Построенные ими тогда порталы для прямой переброски энергии, до сих пор, уже более четырёх тысяч их временных периодов, приводят в недоумение следующие, всё более и более деградирующие поколения носителей, произрастающих на этой ферме. Ни один из них, пока что, и близко не приблизился к разгадке того: как, кем и главное для чего они были построены…

–Мерзкие, гнусные черви копошащиеся в отхожем месте!

–Сейчас – ДА! Сейчас, Ваше Императорское Высочество, сейчас – да, это именно так, в результате произошедшей после тысячелетнего процветания катастрофы – это именно так.

–Герцог, Вы так и придерживаетесь своего мнения, что тогда произошло вмешательство именно Сеятеля? Может катастрофой всё же руководил Ослепительный?

–Не думаю, Ваше Императорское Величество, хоть Ослепительный и не раз посягал на Престол Источника Жизни, он каждый раз претерпевает поражения… Так вот, с Вашего позволения, я продолжу… Обе империи, и наша, и конкурентная горделиво-красноглазых, тогда, только за счёт этой фермы, дававшей нам энергопотенциал миллионнократно превышающий весь урожай собираемый с других ферм, изредка разбросанных по нашему пространственно-временному континууму, расширились настолько, что у нас начались приграничные стычки в открытом пространстве. От осознания количества освоенных нами тогда и заселённых галактик, просто дух захватывает…

–Ага! Вы ещё скажите, Герцог, что у Вас голова кружится от осознания былого величия! Сейчас то, что об этом вспоминать?! Империя в полном упадке! Еле-еле выживаем в одной единственной, захудалой галактике, спрятались от горделиво-красноглазых, так же как они от нас! Где былые величественные битвы в которых гибли миллиарды солдат?! Где триумфальные пиршества пожирания пленённых?! Где это?! Где всё?!

–Ваше Императорское Высочество!

–Ну, папа!!!

–Всё! Хватит! Имперский совет временно прерывает совещание…

––

–Мужчина! Мужчина! – послышался слева от Алексея Петровича возмущённый женский шёпот.

Скрестившая руки на груди, как перед причастием, толстенькая бабуська, глядя не в лицо повернувшегося к ней Алексея, а косясь куда-то ему за спину, торопливо затараторила:

–Простите меня, ради Христа! Но, Вы, неправильно креститесь! Вы, крест ломаете!

–Что я делаю?! – совершенно обалдел от такого невероятного заявления Алексей Петрович.

–Крест, крест ломаете, вы когда креститесь, не закончив наложения креста, начинаете кланяться, а так делать нельзя, ни в коем случае нельзя, Вы, грех, грех великий, этим самым, на себя берёте!

Сглотнув вскипевшее внутри возмущение: "А, Вы, на себя какой грех берёте? Великий или малый, подходя ко мне во время службы, мешая мне молиться, "выкатывая" мне свои придурошно-мистические предъявы?"; Алексей покорно-согласно закивал:

–Хорошо, хорошо. Я, Вас, понял. Услышал.

–Простите, ради Христа, простите, – кивнув ему в ответ поклоном, засунув под платок, крашеную под платиновую блондинку, прядь, бабулечка заковыляла к стоящей у колонны скамейке.

Весь напрягшийся, еле-еле дотерпевший до конца вечерней службы, Алексей Петрович, почти не крестясь, пошёл на выход. Стоявшие на службе прихожане, никто ни с кем не прощаясь, уныло потянулись по домам. "Почему у нас так? Никому – ни до кого – нет никакого дела? А может так и надо, а то ведь – вон как – только что".

Выйдя за церковную ограду, вытащил из кармана и включил телефон. Семь пропущенных вызовов и все от Жанны. "Опять какая-нибудь истерика…, и почему всегда во время вечерней? Когда литургия утренняя, то…, а так она ж обычно спит в это время. Ладно не буду перезванивать, приду домой и узнаю – в чём там дело".

Стоявшая во входной арке белая псина, как будто ожидала Алексея. Ещё издалека завидев его, она напряглась растопырив лапы, как бы готовясь прыгнуть, и зарычала.

"Ох, ёкарный бабай! Чё делать то? Покусает ведь, ходи потом, уколы делай, а денег и так, еле-еле на жизнь хватает… Так. Сейчас через дорогу, назад, забегу в магаз, воды, самой дешёвой, чтоб, если кинется, плеснуть на неё".

Рассматривая стоящие на полке пластиковые бутылки: "Чё-то дорого как всё, самая дешёвая "Святой источник", ну ладно, почти святая вода, сейчас…" Уже приоткрывая рот, чтобы попросить продавщицу, вздрогнул как ошпаренный кипятком.

–Дедушка, с Вами всё в порядке? – сочувственно посмотрела на него невзрачненькая, прыщавая девушка лет шестнадцати.

–Угу, – угрюмо буркнув ей в ответ, Алексей Петрович выскочил из мини-магазинчика и разъяренно-сосредоточенно зашагал к своему дому: "Да как так-то?! Почему сразу не понял, что это белая волчица? Повадки-то совсем не собачьи, а что делать волку в центре полуторамиллионного города? Ну погоди, блядища, я щас тебе…"

Оборотень увидав приближающегося Алексея Петровича, вновь ощетинился, раскорячился, рыча и подвывая.

Ночной Охотник, расстегнув пуговицы, рывками засучил рукава куртки и рубашки обнажая погоны, стянув с запястья лествицу, зажал её в кулаке правой руки как кастет. Левой рукой вытащив из-за пазухи нательный крест, поцеловал Распятие и опустил его поверх одежды. Опустив голову, как готовящийся боднуть буйвол, принял бой:

–Да Воскреснет Бог!…

Этого оказалось более, чем достаточно. Зверь, заскулив, упал на брюхо, как будто на него, сверху, с большой высоты, упало толстенное бревно. Злобно завывая от боли, царапая когтями грязный асфальт, оборотень прилагая невероятные усилия выполз из-под обрушившейся на него Силы, и пополз прочь, волоча задние, и, изо всех последних сил, отталкиваясь от земли передними лапами.