Он так и не вернулся в тот день. В воскресенье я собиралась просить Юльку с Валерой мне помочь, но неожиданно пришла какая-то девчонка, открыв дверь своим ключом. Совсем малолетка, но материлась как сапожник. Сразу налетела на меня: кто я такая, что здесь делаю? Я ответила, что Демидова жду. Она начала ржать: Демидов вчера улетел в Свердловск и позвонил ей, чтобы она за квартирой присмотрела. Оказывается, она соседка и следит, если чужие около квартиры трутся.

— В Свердловск? А про меня он ничего не сказал?

— Про собаку сказал, что бывшей отвёз, а про тебя — нет. Да забыл он про тебя! — И снова этот противный смех.

Главное, она такая хорошенькая была, просто куколка с белым каре и голубыми глазками, а разговаривала, как подзаборная девка. Её Анной звали. Пошли к ней в квартиру, и она накормила меня тушёным мясом, таким переваренным, что волокна во рту таяли. Я с жадностью ела, а то от салями живот уже болел. Анна похвасталась, что сама готовила мясо, а я спросила, чего ж так переварено? Она покривила розовые губы и нехотя ответила:

— У бабки зубов нет. Она сейчас на дежурстве в тубдиспансере, а я по дому. Надо ей зубы делать, а денег нет. Юрий Георгиевич обещал дать.

— Что, спишь с ним?

— А-а-а! Он, сука, не соглашается! А ведь я красивая! Я его давно развожу, но он говорит, что не спит с малолетками. Поэтому я пока с другими… сплю… — закончила она горько.

И сама засмеялась от того, насколько жалко это прозвучало. М-да, ей бы тоже не мешало зубы сделать, несколько выбито, что ли…

В общагу пришлось идти пешком: денег ни копейки. Машины сигналили, такое короткое на мне платье. И курточка джинсовая лёгкая, и без шапки, а холодно ещё было, начало марта. Зато проветрила голову. Решила никогда больше с ним не встречаться. Лапушка, лапушка. Он хоть помнит моё имя? Запер в квартире и забыл. В кармане лежала визитка, которую я вытащила из пачки в шкафу, а в теле плескалась память о первом оргазме. Демидов Юрий Георгиевич, генеральный директор ООО Энергия. Телефон рабочий, телефон домашний. Тридцать два года. День рождения — 18 апреля. Разведён. Высшее экономическое. Когда убиралась, в шкафу мне попались документы. Не то чтобы я их специально искала...

Глава 2

Юлька не переспала с Валерой в ту ночь. Что-то не складывалось у них в этом плане. Она насела с расспросами, и пришлось рассказать о нас с Демидовым. Да, было, да, много раз. Да, лучше, чем с тем, который разлюбил меня прошлым летом. Приблизительно в миллион раз. Юлька так расстроилась, что едва не плакала:

— А как же я? Ирочка! Миленькая! Я тебя умоляю, побудь с нами одну ночь! Мне с тобой не страшно будет! Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Ты с ума сошла! Зачем я тебе?

— Ты мне нужна! Я тебя умоляю! Ты будешь меня за руку держать.

— Ты идиотка?

Но Юлька не отставала. Несколько дней мозг выедала, и эти её голубые умоляющие глаза. Она на год младше остальных была: с шести лет в школу пошла. Мы из одного города, поэтому и сдружились. Когда Валера начал просить о том же, я согласилась. Пожалела его: мелкий, ранняя лысина...

В выходные поехали к нему. Сначала сборник видеоклипов по видику смотрели. Валера суетился, сладости нам подносил, закуски какие-то. Он в общепите работал. Юлькино лицо пылало, как пионерский галстук. Наконец, улеглись на один диван — я одетая и на самом краю, отвернувшись от них. Музыку погромче, свет выключили. Они там барахтались, мягкий диван прогибался, и я боялась скатиться к ним. Ванесса Паради пела про таксиста Джо. Вдруг Юлькина горячая лапка цапнула меня за спину, и я подала ей свою руку, не оборачиваясь. Она переплела пальцы с моими и так больно стиснула, что я застонала. Идиотка! Я смылась, когда они угомонились, уже под утро. Юлька только в понедельник появилась перед парами. Честно говоря, я не узнала её. Невероятно, до боли в глазах, ослепительно хороша. Рождение сверхновой. Кинулась меня обнимать, закружила по комнате, подарила кучу подарков: от них с Валерой. Два идиота.

Демидов объявился неожиданно. Я шла по коридору с горячим чайником, а из-за поворота бешеный Хэл выскочил. Я успела скрыться в комнате, заперлась. В женское общежитие вообще-то запрещено входить мужчинам без разрешения воспиток, но Демидов обошёлся без пропуска. Я с колотящимся сердцем стояла у двери, а Демидов с той стороны рассказывал:

— Слушай, Анька тебе наврала — она ревнует меня, дура мелкая. Я звонил тебе в субботу, но телефон постоянно занят был. Ты с кем трещала несколько часов? Тогда Аньке позвонил: попросил выпустить тебя и извиниться. И улетел, очень срочное дело. Напился, конечно, в самолёте, а в гостинице сразу вырубился, измотала ты меня в предыдущую ночь… Я думал, Анька тебя выпустила. Лапушка, открой. Я вчера вернулся. Я устал, соскучился и хочу жрать. Поедем в ресторан?

Моё сердце дрогнуло. У него был такой извиняющийся голос, да и Хэл подтявкивал жалобно. Открыла дверь. Демидов в красивом костюме с галстуком, волосы аккуратно зачёсаны назад, и пахнет французским одеколоном, который я у него в ванной видела. Он сразу же сгрёб меня, впился в губы и потащил к ближайшей кровати. Попова, которая таилась в комнате, тихой мышкой шоркнула за дверь. Она считала нас с Юлькой кем-то вроде элитных проституток. Я отпихнула Демидова:

— Мне собраться надо.

— Двадцать минут. Где твоя кровать? Хочу полежать.

Я кивнула на койку, хотя не люблю, когда кто-то садится на мою заправленную кровать. Демидов не просто сел, он с наслаждением рухнул и вытащил из-под задницы книжку:

— «Сто лет одиночества». Ох, ни хрена себе, что пэтэушницы читают!

Я обиделась:

— Это техникум. Я сюда на бухучёт после десятого класса поступила, а в школьном аттестате у меня всего две четвёрки. Я не дура.

— А чего в универ не поступила?