Это говорил семнадцатилетний мальчик.

А сорокалетний подзуживал Ксеньку уехать в какое-нибудь долгое путешествие и, желательно, за казённый счёт.

Ксения в тот момент работала в своём первом глянцевом журнале и освещала для них… сама толком не знала, что (скорее всего, всё ту же «культюр-мультюр»).

Есть такие журналы во Франции, которые никто толком ни читает (так как читать там абсолютно нечего) и не покупает. Для меня полная загадка, как они существуют, причём, существуют неплохо. А интересные, умные журналы не выживают.

Тот, в котором работала Ксения, принадлежал некоему милому существу неопределённого пола и возраста, который был её «подругом».

Она сумела убедить его в необходимости своей поездки по странам Юго-Восточной Азии для изучения местных эротических нравов и традиций и укатила туда с Клодом на несколько месяцев.

Журналу она посылала свои регулярные обзоры, а мне восторженные открытки с видами из Таиланда, Малайзии, Сингапура.

Вернувшись, всё ещё в пылу страсти, она засобиралась официально замуж и объявила, что они готовы к «производству потомства».

Вместо этого случилось непредвиденное. Вернее, непредвиденное Ксенией.

На одной из извилистых тропок к вершинам искусства и славе наш Кло-Кло (так звала его Ксения) повстречал свою новую пассию. Ей, в отличие от Ксенькиных сорока, было двадцать. Она была длиннонога, стройна и принадлежала к той самой золоточешуйчатой молодёжи, у которой отсутствие запретов и комплексов было главным слоганом. К тому же, у неё было ещё одно немаловажное достоинство — она была дочкой крупного издателя, у которого наш поэтический жиголо собирался напечатать свою «Книгу Эро-путешествий», которую он привёз из их с Ксенией медовых странствий. Взмахнув пару раз ресницами и поведя стройным бедром, эта барышня, сама того не подозревая, сбросила Ксенькину жизнь в пропасть.

Ксения пыталась бороться. На свой манер. Сначала, несмотря на «дружеские» доносы, она делала вид, что ничего не знает и, главное, «знать не желает». Но когда, в один прекрасный день, инфантильный Клодушка сам, не выдержав, расплакался на «мамочкином» плече, она решила действовать. И не нашла ничего лучше, чем вступить в сексуальное состязание с раскованной, не знающей никаких эмоциональных преград, девицей. Последняя находила вполне забавным такое положение вещей — разделить ложе с «бывшей тётенькой» (как она, кстати, без тени презрения, называла Ксению) своего «скакуна». Очень даже весело, особенно нюхнув кокаинчика и попотчевав им же тётеньку. А потом «поприкалываться» от души с подружками, рассказывая как «бывшая» старалась угодить.

Кло-Кло, со своей колокольни, был очень даже рад такому повороту событий — всё так хорошо устроилось, никаких драм, «клёвый коммунистический трах» и все, как он искренне верил, довольны.

Я, когда она поделилась со мной этим своим новым опытом, этим «райским адом», пыталась всячески её предостеречь от этого неравного сексуального треугольника. Говорила, что в такие игры можно играть, только будучи на равных со всеми партнёрами. Что одна из участниц просто развлекается, а другая подставляется. Что молодое тело, отсутствие всяческих моральных и сентиментальных преград делает свежеприбывшую совершенно неуязвимой в этом карнавальном блуде. В отличие от влюблённой и от этого очень уязвимой Ксении.

Но она, «приобщённая», ничего не хотела слушать — кошачья грация, безумный блеск глаз.

— Это у тебя комплексы, — насмешничала она, — и старорежимные взгляды на секс. Сексом надо заниматься, а не морализаторствовать на его счёт. У тебя просто недостаток воображения! — завершала она своим коронным.

В этот период своей жизни она предпочла зачислить меня в «синий чулок».

— Вот ты, например, сколько лет живёшь в эротической зоне Европы, сочиняешь «про любовь», а сама, небось ни разу даже в партузном клубе не была.

— А что, есть такие? Официально? — искренне удивлялась я.

— Ещё как есть, Белоснежка ты моя, — в её тоне звучала безнадёжность с лёгкой примесью дружеского презрения. — И чуда, между прочим, ходят многие супружеские пары. — Она расхохоталась. — О, господи! Только представить тебя с твоим Капитаном Немо в таком месте! Дорогого стоит! Обхохочешься! — заливалась она своим русалочьим смехом. — Но, между прочим, могла бы сходить туда и в другом составе. Хотя бы для опыта. Литературного. А то ведь так и помрёшь сексуальным идиотом. Секс нужно уметь организовывать, а не просто трахаться.

Я могла ей возразить на это, что групповым сексом может заниматься любой идиот. А вот попробуй-ка вдвоём найти настоящую близость. Но не стала.

Ксения раз и навсегда решила для себя, что я и Большой секс (её выражение) вещи несовместимые. Я вызывала у неё жалость. Она называла меня «лишенкой».

— И учти, если женщина вовремя не поступится своими принципами, то на её принципы станет всем наплевать, — припечатывала она.

А мне тогда, впервые, стало на неё неловко смотреть, как неловко смотреть на влюблённую женщину, которую перестали любить и которая этого не замечает. Как на некоторую ущербность, которую сам ущербный не сознаёт.