— Неужели угодил? — недоверчиво спросил он. — Ведь это не жемчуга и не бриллианты. Просто биро-кан.

Он, конечно, лукавил. Это была не просто биро-кан. Серебро считалось в Катае символом чистоты, эмалевый цветок вишни указывал на нежные чувства, а колокольчики отгоняли зло. К тому же заколка была очень старая, принадлежавшая прабабке Тая, а до того — лишь дракон знает, скольким поколениям женщин. И закрепил он ее по-особенному. Мэй этого не узнает — она же не настоящая катаянка. А он знал, и это грело ему душу. Хотя здесь, во Франкии, это было совершенно не важно.

Мэй была достойна этого украшения. Тай прихватил его с собой для Шессы; она была внучкой прошлой Императрицы и точно оценила бы подарок. Тай привык быть внимательным к женщинам. Но теперь Шессе достался лишь шёлковый платок с журавлями, конечно, красивый, но не такой символичный.

— Я, кажется, сейчас заплачу, — прошептала Мэй, трогая кончиками пальцев колокольчики. — Она прекрасна.

— Так я прощен?

— За что?

Тай пристально посмотрел на ее грудь, заставляя девушку заливаться краской.

— Я… нет. Не прощен. Это было подло.

Мэй вздохнула — ну как на него сердится?

— Потанцуй со мной, — попросила она.

— Мэйли, я не очень умею.

— Зато ты не будешь меня лапать.

— Уверена?

— Ага. Для этого ты слишком плохо танцуешь.

— А ты сама пробовала танцевать в этом халате? Я все время путаюсь в полах.

— У меня тоже длинная юбка. Я же не жалуюсь. Возьми себя в руки, воин, и сделай мне приятно!

— Если я возьму себя в руки, тогда как я сделаю тебе приятно? — возразил он, все же выводя ее в танцевать. — Хотя, конечно, способы разные есть.

Она откинула голову и рассмеялась, а колокольчики зазвенели в тон. Тай сглотнул. Танец для него будет непрост.

Шесса, внимательно наблюдавшая за Таймэном весь вечер, горестно покачала головой и сообщила Раилю:

— Бедняга Тай. Как его зацепило!

— Почему ты так думаешь? Мне кажется, он просто играет с ней.

— И поэтому он подарил ей биро-кан?

— Что это за ерунда? Обычная заколка. У тебя такая же.

— Нет. У меня просто биро. А он подарил биро-кан, я уверена. А она острая. Ее дарят той, которая украла сердце. И еще обязательно говорят что-то вроде "если я тебе не нравлюсь, воткни эту заколку мне в грудь, и я умру счастливым". И он ее слева в волосы прикрепил. Как невесте.

— Боги, сколько тонкостей! — вскинул брови Раиль. — Думаешь, он об этом знает?

— Разумеется, он же Император. Его учили этим традициям. Император и шагу не может ступить сам по себе. Только с вывертами. Каждое его действие исполнено символизма. Знаешь, я думаю, его гарем — просто вызов. Он закрывается в нем, чтобы не сойти с ума.

— Шесса, я тебя очень люблю, но ты не права. Ты всегда видишь людей гораздо лучше, чем они есть на самом деле. Тай просто избалованный щенок.

— Он очень хороший, — не согласилась с мужем Шесса. — Умный, добрый, внимательный мальчик, просто прячется под маской циничности. Посмотри, он ведь здесь ни одну женщину не тронул. Только Мэй. Да и ту ни к чему не принуждает.

Раиль закатил глаза, что-то бормоча себе под нос. Шесса — это Шесса. Она и его видела каким-то не таким. Находила благородство и щедрость — это в нем-то! Сам Раиль не считал себя идеалом… хотя Шессе со стороны виднее.

– -

Таймэн тоскливо смотрел в окно. Он понимал, что без Мэй жизнь в радость уже не будет. Он был влюблён, влюблен впервые в жизни. Когда-то он думал, что влюблен в Шиассу, но никогда он не испытывал ни нетерпения, ни мучительной жажды. Ему нравилась хорошенькая дочка садовника. С ней было приятно проводить время. Но она уходила — и он ее забывал до следующей встречи. Да, он ждал свиданий с трепетом, но это было скорее нетерпение любовника, чем какая-то потребность.

А Мэй… он становился пьяным от одного ее прикосновения. Вопреки ожиданиям, он хотел ее даже больше, чем раньше. Не мог спать, потерял аппетит. Все мысли были только о ней. И если она не хочет быть его любовницей — что ж, пусть будет так, как она хочет. Он возьмёт ее в жены. Если она пожелает, он даже гарем распустит… новый-то завести всегда успеет. К тому же он не против, чтобы Мэй родила от него ребёнка, а первенца должна родить только Императрица. Это уже потом гарему будет позволено… Сейчас за отсутствием детей строго следили врачи, и мать контролировала. Говорила, что ей так спокойнее. Тай никогда не думал о детях, ему всего девятнадцать! Но Мэй… от Мэй он обязательно хотел ребёнка. А лучше двух. Или трёх. Она будет хорошей матерью.