— Интересная лодочка, — продолжал разглагольствовать Акира, словно не замечая замешательства своей спутницы. — Я бы поплавал. А вообще — не с кем. У меня-то гарема нет. Это только Тай у нас особенный, ему все позволено. Ну, или он сам себе всё позволяет.

Мэй интересовало всё, что касалось Тая, но она упрямо молчала и не задала ни одного вопроса. Она прекрасно понимала, что Акира все ее слова передаст брату… если брату, конечно, это интересно.

Набегавшийся Самюэль заявил, что он хочет смотреть оружие, и Акира тут же потащил их в оружейную комнату, не обращая внимания на вялое сопротивление Мэй.

— Вы должны посмотреть на самую первую катану отца, — уверял он. — Отец отобрал ее у стражника, переделал рукоять и долго ее носил. И церемониальное оружие прежних императоров — оно такое красивое! И древние доспехи!

— Я бы предпочла библиотеку, — досадливо вздохнула Мэй. — Мне так хочется увидеть древние свитки!

— Да? А вот Тай тебя проводит, правда, Тай?

Мэй на миг забыла, как дышать, медленно поворачивая голову.

Он был выше и худее, чем она помнила, с совершенно невозмутимым лицом. Узкие темные глаза смотрели холодно и равнодушно. Простой черный халат в пол делал его фигуру еще хрупче и величественней.

Мэй сложила руки перед собой и слегка поклонилась, как того требовал протокол.

— Хуанди.

— Госпожа Цвенг.

В его голосе нет никакого намека на тепло, и Мэй отчаянно страдает. Черные глаза осматривают ее с головы до ног с недоуменной брезгливостью, и ей становится неловко за свое простое клетчатое платье с закрытым воротничком, толстые шерстяные чулки и испачканные в садовой земле ботинки. Платье совершенно неприличной длины — до середины лодыжки. Во Франкии теперь так модно.

— Извини, Акира, у меня дела, — бросает Таймэн, не глядя больше на Мэй. — Разберись как-нибудь сам.

Он исчезает в боковом коридоре, а Мэй обиженно прикусывает губу, едва сдерживая слезы. Ситуация повторяется с точностью до наоборот: во Франкии она игнорировала Тая. А теперь он платил ей за это равнодушием, и расплата оказалась очень горькой.

Таймэн же, скрывшись за углом и сделав несколько шагов, зажмуривается и прижимается пылающим лбом к стене. Сердце у него колотится где-то в горле. Стало только хуже. Он хотел ее ничуть не меньше, чем год назад. Если бы здесь не было младших, он бы не устоял — набросился на нее с жадностью, накрыл бы губами ее губы, прямо здесь, в коридоре, задрал бы это бесово платье и стиснул пальцами ее бедра. От вида тонких щиколоток в черных чулках его просто трясло. Тут же всплыло воспоминание об обнаженном теле в руках массажисток, и Тай, задыхаясь, помчался в сад. Холодный воздух — то, что ему нужно сейчас, чтобы проветрить голову.

Урок он усвоил: к женщине, которой ты не интересен как мужчина, лучше не подходить. Зачем она приехала? Нет, в том, что здесь приняла активное участие мать, было понятно изначально. Именно мать захотела праздновать первое совершеннолетие Акиры с размахом (почему-то для Тая она особого праздника не устраивала), именно мать пригласила Самюэля. Почти наверняка, зная о чувствах Тая, она отдельно оговорила присутствие Мэй. Да какие могут быть сомнения, если комната для гостьи была на его, Таймэна, половине! Где это видано, чтобы иностранок размещали в гаремной части дворца? Нет, матушка поднесла ему Мэй на блюдечке — и явно ждала, что он воспользуется этим шансом.

А он воспользуется?

— Ты выглядишь нездоровым, — высокий катаец с длинной белой бородой сидел на лавочке возле кустов. На коленях у него лежала толстая серая кошка с бубенчиком на ошейнике.

Тай присел рядом с Шань Тайлином и, прикрыв глаза, подставил лицо по-весеннему яркому солнцу.

— Я не могу спать, зная, что она близко, — откровенно признался юноша. Шань Тайлин всё знал о его глупой страсти к Мэй.

— Она в твоих руках. Что тебя останавливает? — старик всегда задавал провокационные вопросы.

— Я боюсь получить отказ. Снова, — честно ответил Тай. — Я боюсь боли.

— Ты мужчина. Боль не должна обладать тобой.

— Это другая боль.

— А если она не откажет?

— А что изменилось?

— Она приехала в Запретный Город. Должна была знать, что встретит тебя. Если приехала — то согласна на всё.

— Ты говоришь глупости, — Тай начал злиться. — Она меня никогда не любила.

— А кто говорит про любовь? — удивился старик. — Ты будущий Император. Ты предлагал ей стать твоей женой. Скорее всего, она отказала тебе необдуманно. А теперь поняла, что у нее был уникальный шанс возвыситься.

— Мэй совсем не такая, — рявкнул Таймэн. — Она искренняя.

— Ну конечно. Она искренне желает стать Императрицей. Какая женщина откажется от почета и богатства?

— Ты о женщинах судишь превратно, — заставил себя успокоиться Тай. — Тем более, ты Мэй совсем не знаешь.

— Женщина хитра как лисица и коварна как ёкай, — вздохнул Шань Тайлин. — Ластится будто кошка и жалит как змея. Ей верить нельзя. Да, Тояки?

Он столкнул на землю свою кошку, и та, обиженно мяукнув, перепрыгнула на колени к Таю.