– Я бы хотела в колледж, – Джун улыбнулась своим коленям, – если поехать куда-нибудь в Нью-Йорк.

– Что за глупости! – Мистер Ричардс пренебрежительно отмахнулся суповой ложкой. – Мы ее с трудом до школьного выпуска дотянули!

– Просто там было скучно. – Тарелка Джун – розовый меламин – под ее ложкой поползла к краю фарфоровой тарелки. Джун ее поправила. – Вот и все.

– Тебе в Нью-Йорке не понравится, – сказал мистер Ричардс. – Ты у нас слишком солнечная девочка. Джун любит солнце, плавать, на воздухе гулять. Ты завянешь в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе – там сплошь смог и загрязнение воздуха.

– Ну пап!

– Я считаю, Джун надо в следующем семестре подавать документы в неполный колледж, – посреди фразы миссис Ричардс повернулась от мужа к дочери, – посмотреть, понравится тебе или нет. У тебя не настолько плохие оценки. По-моему, не такая уж плохая идея – попробовать.

– Мам! – Джун смотрела на свои колени без улыбки.

– Твоя мать отучилась в колледже, – сказал мистер Ричардс. – Я отучился в колледже. Бобби тоже будет. Как минимум там можно выйти замуж.

– Бобби читает больше Джун, – объяснила миссис Ричардс. – Только и делает, что читает, если уж правду говорить. И он, пожалуй, действительно больше склонен к учебе.

– Неполный колледж – это кошмар, – сказала Джун. – Ненавижу всех, кто туда ходит.

– Солнышко, – сказала миссис Ричардс, – ты не знаешь всех, кто туда ходит.

Шкедт средним пальцем ощупывал зенкованную выемку под винт с потайной головкой, и тут мадам Браун сказала:

– Мэри, а второе скоро будет? По-моему, Артур вот-вот проест дно тарелки.

– Ох батюшки! – Миссис Ричардс на стуле оттолкнулась от стола. – Где моя голова! Я сейчас…

– Тебе помочь, мам? – спросила Джун.

– Нет. – Миссис Ричардс исчезла в кухне. – Спасибо, деточка.

– Давайте сюда суповые тарелки, – сказала Джун.

Рука Шкедта вылезла из-под скатерти – помочь другой руке передать фарфоровую тарелку, – но под краем столешницы замерла. Костяшки, кончики пальцев и две полосы на тыле ладони – размазанная чернота.

Он сунул руку между ног и огляделся.

Да и ладно, фарфоровые тарелки все вокруг оставляли и отдавали только суповые. Ее он передал одной рукой, другую сжав коленями. Потом к ней запряталась и первая рука – он постарался не глядя оттереть пальцы.

Вошла миссис Ричардс с двумя дымящимися глиняными мисками.

– Боюсь, меню у нас сегодня вегетарианское. – Она ушла и вернулась еще с двумя. – Но какое мясо ни возьми, доверия оно не вызывает, – и опять вернулась.

– Ты отлично делаешь запеканку с тунцом, – крикнул ей вслед мистер Ричардс. – Очень вкусно.

– Бэ-э, – сказал Бобби.

– Бобби! – сказала Джун.

– Да, Артур, я знаю. – Миссис Ричардс вошла с соусником, поставила его на стол и села. – Но рыбе я не доверяю совсем. Вроде пару лет назад была история, когда люди умерли из-за испорченного консервированного тунца? Мне с овощами как-то спокойнее. Хотя они, видит бог, тоже портятся.

– Ботулизм, – сказал Бобби.

– Ну честное слово, Бобби! – засмеялась мадам Браун, ладонью накрыв сверкающие цепочки.

– По-моему, у нас все не так уж плохо. Картофельное пюре, грибы, морковь, – миссис Ричардс ткнула пальцем в одну, затем в другую миску, – и какие-то баклажанные консервы, я их раньше не пробовала. Когда мы с Джулией ходили в ресторан здоровой пищи – это мы в Лос-Анджелесе были, – она говорила, там всегда вместо мяса кладут баклажаны и грибы. И я сделала соус. – Она повернулась к мужу, словно хотела о чем-то ему напомнить: – Артур?..

– Что? – А потом мистер Ричардс, видимо, тоже вспомнил: – Ах да… Шкедт? У нас тут завелась привычка за едой выпивать по бокалу вина. – Он наклонился, из-под стула достал бутылку, поставил у ближайшей свечи. – Если вас не греет, давайте мы вам воды…

– Я люблю вино, – сказал Шкедт.

Миссис Ричардс и мадам Браун уже передали бокалы. И Шкедт последовал их примеру; хотя стакан для воды – точка над восклицательным знаком его ножа – по размеру больше подходил для того винопития, к которому привык он.

Мистер Ричардс содрал золотистую фольгу, выкрутил пластиковую пробку, налил, раздал бокалы обратно.

Шкедт отпил; при свечах почти черное. В первый миг показалось, что обжег рот, – вино пенилось, как газировка.

– Бургундское игристое! – Мистер Ричардс улыбнулся и поднял бокал. – Мы такое еще не пили. Семьдесят пятого года. Удачный был год для бургундского игристого, интересно? – Он глотнул. – Вроде ничего. За ваше здоровье.