— Ты мне не нравишься, — сказала я прямо ему в лицо, не сводя с него глаз, — ты ведешь себя высокомерно, снисходительно, придурок. Пианино — это мой конек. Ты не можешь прийти и украсть у меня мой единственный талант.

— Маленькая собственница, не так ли? — насмешливо сказал он, наклоняясь вперед. — Игра на пианино не принадлежит тебе лично. Она и моя тоже. Ей также владеют пианисты со всего мира.

Что-то уродливое обожгло мою грудь от его слов, и я поймала себя на том, что смотрю на него так, как никогда раньше не смотрела.

— Пианино мое, — сказала я тихим, опасным голосом, который едва узнавала в себе. Тепло разлилось по моей коже, но это было совсем не то, что возбуждение. Этот жар исходил прямо из моей груди. — Это мое хобби, моя работа. Ты не можешь забрать это у меня. Это мое! — Я просто кричала. — Оно мое, оно мое, оно мое!

Я понятия не имела, почему, но я начала бить его. Однако моим рукам так и не удалось коснуться его тела, потому что он почти без усилий схватил меня за запястья, что привело меня в бешенство. Внезапно я поняла, что происходит. Я была взбешена, взбешена, как никогда раньше.

Как будто имея дело с диким животным, Уэйн встал и потащил меня за собой, из комнаты с пианино. Я вскипела и попыталась ударить его, но тщетно. Он был сильнее меня, а его хватка железной.

Он толкнул меня на кровать, когда мы добрались до моей спальни, и прежде чем я успела убежать, он прижал мои руки к простыням, положил свое тело между моих ног и посмотрел на меня пустыми глазами.

— Я собираюсь с тобой переспать, — сказал он, — и ты мне это позволишь.

— Я плюнула ему в лицо. Потом я забилась в его руках, но он не отпустил меня.

— Мне кажется, ты уже очень давно не злилась по-настоящему, — сказал он, глядя на меня сверху вниз, — и не знаешь, как с этим справиться, как выразить это в полной мере. Однако у тебя есть выход. Направить всю свою агрессию на секс. Поверь мне, — он вдруг усмехнулся, — агрессивный секс — это самое лучшее.

Я снова плюнула в него, но на этот раз он уклонился. Потом он поцеловал меня, и я поцеловала его в ответ, и мои руки внезапно освободились, когда он обнял меня, прижимая к себе, и я провела своей рукой по его волосам, почесывая голову. Одежда почти сразу же слетела с него, и тогда он оказался на спине. Я оседлала его, и он позволил мне выпустить пар.

Я поймал себя на том, что бью его по лицу, но он даже не реагировал. Он также не отреагировал, когда я прикусила его нижнюю губу так сильно, что на месте укуса остался синяк.

Он просто позволил мне вложить все, что у меня было в это общение. И хотя на этот раз забвение пришло в короткой, яростной вспышке, оно того стоило.

Потом я легла рядом с ним, едва дыша, и уставилась в потолок, пораженная собой. Последний раз я была так зла два года назад. Но это был совсем не такой гнев. Все было совсем не так.

Тогда я посмотрела на Уэйна и увидела, что он тоже смотрит на меня.

— Добро пожаловать домой, Клео, — сказал он, внезапно улыбнувшись, и накрыл своими губами мой лоб, давая мне мягкий, немного успокаивающий поцелуй.

— Итак, как думаешь, почему ты сорвалась? — Спросил Уэйн, впиваясь зубами в куриные крылышки. Мы были в ресторане в центре города, ужиная после всего этого эпизода.

Я пожала плечами.

— Мне никогда не нравилось, когда люди были лучше меня в том, в чем я действительно хороша.

— Здравая причина, — ухмыльнулся он, и я впилась зубами в свой шашлык с соусом для барбекю. — Мне это тоже не нравится.

— Разве ты не считаешь себя лучшим режиссером, учитывая, что получил "Оскар" в самом юном возрасте из всех?

— Как бы ты не был хорош, всегда найдется кто-то получше, — мудро сказал он, затем посмотрел в сторону. — Кстати, как бы ты себя чувствовала, если бы таблоиды узнали, что мы здесь обедаем? Ты не возражаешь, если я выставлю нас в свет?

Подумав об этом несколько мгновений, я ответила.

— Вообще-то нет. Но это может не понравиться моему отцу. — Я злобно ухмыльнулся. — Так что я не возражаю!

— Отлично, потому что я заметил здесь несколько папарацци, — ухмыльнулся он. — Я уже вижу заголовок: "оскароносный режиссер Дмитрий Беркутов был замечен за тем, как он уютно устроился в ресторане с красивой незнакомкой.

— Ну, не такой уж и незнакомкой, — напомнила я ему. — мой отец довольно крупный специалист в своей области. Они могли бы узнать во мне "непокорную молодую дочь". Так меня однажды назвали в каком-то журнале.