В этом контексте политические реалии того времени требовали порой от Ахмета-Заки и других членов его правительства принятия решений, продиктованных изменениями в общей ситуации. Как вскоре после образования «Малой Башкирии» понял А.-З. Валиди, цели белочехов были явно чужды ее сторонникам, союз с ними выглядел все более противоестественным, КОМУЧ требовал отказаться от поддержки Брестского мира, а военная диктатура Колчака вообще была категорически против реализации каких-либо национальных чаяний не только башкир, но и всех других национальных меньшинств в России. Адмирал Колчак, возглавлявший Белую армию, установил контроль над территориями и приказал «уничтожить территориальную автономию и распустить военное формирование башкир» [63] . Ахмет-Заки Валиди и его сторонники вынуждены вновь и вновь – в июне и сентябре, а затем и ноябре – посылать своих эмиссаров к центральной советской власти договариваться. Но эти сигналы до Москвы по разным причинам не доходили.

Ахмет-Заки, выполнявший функции Верховного главнокомандующего (ему, ученому-востоковеду по образованию, как и Кариму Хакимову, пришлось стать военным), оказался между молотом и наковальней: с одной стороны – не доверяющие ему КОМУЧ и адмирал Колчак, против которого он в декабре 1918 года составил заговор вместе с эсерами и на которого неудачно покушался, а с другой – абсолютно не доверявшие ему красные, которые еще недавно бились с его войсками и хотели от его вооруженных формирований только одного – немедленно сложить оружие и разоружиться. Он оказался между двумя диктатурами – пролетарской и колчаковской – и решил выбрать одну из них.

Валиди проявляет мужество, хладнокровие и последовательность. В конце 1918 года Башкирское правительство, несмотря на двойственность своего положения, принимает окончательное решение о переходе на сторону советской власти. Между башкирскими националистами и большевиками были начаты переговоры, которые со стороны советской власти вел Мирсаид Султангалеев, к жизни которого и к его отношениям с Каримом Хакимовым и Ахметом-Заки Валиди мы еще вернемся…

В январе 1919 года уполномоченный от башкирского правительства Муллаян Халиков отправился в Уфу, чтобы изложить Губревкому – Революционному комитету провинции – условия присоединения башкирского правительства к советскому лагерю [64] . Условия он выставил жесткие: в первую очередь полное признание автономии; эти условия включали, кроме того, окончание иммиграции – колонизации региона (читай: русскими), за исключением тюрко-татарского населения; но это требование было расценено башкирским правительством как чрезмерное, и от него вскоре было решено отказаться. Просьбы, явно запросного характера, были переданы в Москву [65] .

Ответ Ленина и Сталина революционному комитету не заставил себя ждать. Их инструкции свидетельствуют об абсолютном приоритете, который они тогда отдавали военным задачам в контексте разгоревшийся гражданской войны: «Предлагаем не отталкивать Халикова, согласиться на амнистию при условии создать в мае единый фронт с башкирскими формированиями против Колчака; советская власть полностью гарантирует национальную свободу башкир. Конечно, необходимо в то же время жестко ликвидировать контрреволюционные элементы в башкирском населении и обеспечить эффективный контроль над верностью пролетарских башкирских войск» [66]

Конец ознакомительного фрагмента.