– А инспектор, проводивший расследование этого дела, придерживается таких же взглядов, что и вы?

– У него, разумеется, есть свои сомнения – ведь он умный и добросовестный полицейский, но ему сказали не тратить времени на дальнейшее расследование. По мнению начальства, у нас уже есть убийца и надо расследовать другие преступления. Что до меня, то я невысоко оцениваю шансы мисс Уоррел на то, что присяжные, которые будут рассматривать ее дело, окажутся разумными и непредвзятыми. Только не в наше время – ведь страна расколота. Более того, я боюсь, что коллегия, состоящая из антисуфражистов, будет склонна вынести вердикт «виновна» на основании даже самых шатких косвенных улик, а подобрать коллегию присяжных среди антисуфражистов совсем нетрудно.

– Думаю, как раз это и беспокоит членов ЖСПС.

– А что именно они попросили вас предпринять?

– Они хотят, чтобы мы нашли того, кто на самом деле поджег магазин и убил мистера Бейкерсфилда.

– Брукфилда, миледи, – поправила я.

– Вот именно.

– Понятно, – сказал инспектор. – Что ж, вы, конечно же, понимаете, что официально я не могу ничего предпринять. В том, что касается целей суфражеток, полиция настроена, скажем так, критически. К тому же мое начальство уверено, что преступницу мы поймали, а потому мне нужно действовать с умом. Но я не могу не признать, что разделяю ваши сомнения, и у меня есть свои источники, так что в конфиденциальном порядке я готов оказать вам любую помощь – вам будет достаточно просто протелефонировать. Правда, наверное, будет лучше, если вы станете телефонировать мне домой.

Он записал номер своего домашнего телефона на обороте одной из своих официальных визиток и вручил ее леди Хардкасл.

– Вы очень добры, – сказала она и положила визитку в свою сумочку. – Мы вовсе не хотим, чтобы из-за нас у вас возникли проблемы с начальством.

– Чем меньше оно знает, тем лучше спит, – ответствовал на это инспектор. – Многого я сделать не смогу – это бы только причинило нам всем еще большие неприятности, но сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо, инспектор. Можете быть уверены, мы будем держать язык за зубами.

Остальная часть нашего визита в Брайдуэлл прошла за более приятной беседой, за которой мы и выпили наш чай. Мы еще раз приняли расплывчатое приглашение инспектора: «Заезжайте к нам на ужин как-нибудь вечерком – миссис Сандерленд будет счастлива с вами познакомиться», после чего распрощались. Сержант Окладистая Борода даже не поднял глаз.

Мы поехали обратно в Клифтон и припарковались на Риджент-стрит, чтобы леди Хардкасл смогла «быстро пройтись по магазинам, прежде чем мы направимся домой».

Это «быстро пройтись по магазинам» продлилось два часа. Мы почтили нашим присутствием ее любимых портниху, шляпницу и сапожника, и она сделала несколько заказов. Но больше всего моя хозяйка ахала в последнем магазинчике, в который мы зашли незадолго до пяти часов. Это была кондитерская, и леди Хардкасл выжала из ее бедного хозяина все соки, прося его снимать с полок все новые и новые банки с конфетами, дабы потешить свою слабость к сластям. Время шло, и, когда «еще один вид конфет, только один» превратился в десять, хозяин кондитерской устремил на меня умоляющий взгляд. Уверена, он был рад заработать побольше, но было яснее ясного, что ему хочется поскорее отправиться домой и отдохнуть после загруженной рабочей недели. Он положил в еще один бумажный пакет – как он надеялся, последний – четверть фунта мятных тянучек, и я с соблюдением мер предосторожности повела леди Хардкасл к двери, не дав ей попросить показать анисовые драже, которые она углядела только сейчас. Хозяин посмотрел на меня со слабым подобием улыбки, и мы оставили его закрывать магазин.

– Хочешь лакричную пастилку? – спросила моя хозяйка, протянув мне один из многочисленных пакетов с конфетами, которые она теперь была вынуждена нести.

Я взяла конфету, и мы продолжили путь.

– Моя матушка была против конфет, – сказала она. – Помню, она говаривала: «Они испортят твои зубы и сделают тебя толстой, Эмили».

– И была права, – заметила я.

– Возможно, но все хорошо в меру.

Я многозначительно посмотрела на большой пакет, полный маленьких пакетов, и подняла брови.

– Должно быть, здесь почти пять фунтов [21] конфет, – сказала я.

– Должно быть, – согласилась она, – и ты предоставила мне нести их все в одиночку.

– После поедания всех этих конфет физическая нагрузка пойдет вам только на пользу.

– Наверняка. Хочешь ячменного сахара?

– Спасибо, миледи, нет.

Дойдя до автомотора, мы принялись надевать нашу дорожную экипировку, готовясь проделать путь домой.

– Я поняла, почему с таким аппетитом уплетаю конфеты, – объявила леди Хардкасл. – Мы с тобой не обедали.

– На это у нас не было времени, – объяснила я. – К тому же я отнюдь не уверена, что смогла бы много съесть после того, как леди Бикл угостила нас таким количеством сэндвичей и пирожных.

– Уверена, что и я бы не смогла. Но с тех пор прошло уже шесть часов, и я умираю с голоду. Может быть, зайдем в какой-нибудь хороший небольшой ресторан?

– Уверена, что нам будет из чего выбрать, – сказала я. – Ведь мы все-таки в Клифтоне.

– Вот именно, вот именно, – задумчиво протянула она. – Кажется, мы проходили мимо магазина, продающего жареную рыбу с хрустящей картошкой [22] ?