– Хорошо, что вы сами зашли ко мне. Я хотел пригласить вас завтра. Вижу, у вас были просрочены платежи аренды. Это плохо.

– Всего два раза, - продолжала сипеть я.

– Не могли бы вы говорить погромче, - любезно попросил Кирсанов. – Вас почти не слышно.

– Простите, я недавно перенесла ангину. Горло еще сильно болит, - я слегка закашлялась, подтверждая свои слова. – Связки сорваны.

Кирсанов кивнул:

– Я понял. Сочувствую.

Он порылся в бумагах и нашел мой договор.

– Мне нужны аккуратные и ответственные арендаторы, - сообщил Кирсанов. – На ваше помещение мы легко сможем найти других, более ответственных.

– У меня были серьезные проблемы, - попыталась оправдаться я. – Личного характера. Но я уже разобралась с ними.

– Увы, но меня это не касается, - равнодушно пожал плечами Кирсанов.

– Я заплатила процент за просрочку платежей.

– Да, я в курсе. Но теперь все будет по-другому. Я люблю порядок. И хочу, чтобы арендаторы понимали – поблажек им ждать не стоит. В новом договоре аренды все прописано четко. Вам стоит внимательно прочитать его, прежде чем подпишете. Процент за просрочку будет значительно увеличен. Если вам не по карману аренда в нашем здании, советую найти более приемлемый вариант.

– Я понимаю, - обреченно кивнула я.
– Обещаю, подобного больше не повторится.

– Искренне на это надеюсь, - он строго посмотрел на меня.

– Мне очень удобно снимать помещение именно здесь, - призналась я. Может, Кирсанов поймет, как это для меня важно.
– Я часто оформляю свадьбы и банкеты, которые тут проводятся.

– Тогда тем более у вас есть стимул вносить плату вовремя. Договора будут подписываться на следующей неделе. Секретарь сообщит вам, кто будет заниматься этим. Надеюсь, сотрудничество пойдет на пользу и нам, и вам. Благодарю, что зашли.

Он поднялся из-за стола, давая понять, что разговор завершен. Я облегченно вздохнула. Не узнал! Не узнал! Мысленно я ликовала. Все у меня получилось. И легче, чем я думала.

Я улыбнулась Кирсанову, с трудом сдерживая радость, и тоже встала. Слишком порывисто. И смахнула часть бумаг, которые лежали на краю стола. Так неловко получилось. Листы с легким шуршанием рассыпались по полу.

– Простите, - я быстро наклонилась и начала собирать их.

– Не стоит, я сам, - Кирсанов тоже наклонился, а я резко поднялась.

Наши головы ударились, как бильярдные шары, с глухим звуком. Ёшки-матрёшки, угораздило меня! Аж в глазах потемнело и огненные круги поплыли перед глазами.

– Простите, - снова пролепетала я, поправляя съехавшие очки.

Кирсанов одной рукой держался за лоб, а другой взял меня за запястье.

– Мне очень жаль, - продолжала оправдываться я.

Потерла затылок. Сильно я двинула Кирсанова. Надеюсь, шишки на лбу у него не будет.

– Что у вас за парфюм? – почему-то спросил Кирсанов.

– Ностальгическая роза, - дались ему мои духи.

– Редкий запах, - он не отпускал мою руку. – Нежный, загадочный.

 Легкая улыбка тронула его губы. Озорные огоньки вспыхнули в бездонных синих глазах. И это меня насторожило.

– Они не слишком популярны. Восточные духи, - произнесла я.

– Но вам нравятся? – это был не то вопрос, не то утверждение.

– Да, очень, - кивнула я.
– Мне пора идти. Не хочу вас задерживать. И у меня тоже работы много.

И попыталась мягко высвободить запястье. Ничего не получилось. Его пальцы крепко, но осторожно сжимали мою руку. Пожалуй, даже нежно. И это, как ни странно, меня волновало. Сердце билось слишком сильно и неровно.

Надо было уходить, пока меня не рассекретили. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. Почему Кирсанова интересует мой парфюм, а не то, что я со всей дури треснула его головой по лбу?

– Знакомый аромат, - усмехнулся Кирсанов, пристально глядя мне в глаза. – Не могли бы вы снять очки?

– Нет, - отступила я назад. – Я без них ничего не вижу. Зрение слабое. Минус пятнадцать…

– Да? – выгнул он бровь. – Неужели? Стекла плоские, без диоптрий.

 Вот ведь какой внимательный. Просто сыщик! Углядел. Но я продолжила нагло и упорно врать.

 - Забыла, - невинно улыбнуться ему. – Я недавно линзы начала носить. Но без очков мне некомфортно. Всю жизнь с ними. С самого детства. Привыкла.

– Снимите их, пожалуйста, - снова попросил Кирсанов. Слишком любезно - в его словах сквозило нескрываемое коварство. – Мне ваше лицо кого-то напоминает.

– Мы до этого не встречались. Вы обознались, - я уже поняла, что развязка близка, но упорно пыталась спасти положение.

– Так не снимете очки?

– Нет, - отрезала я.

– О, и голос к вам вернулся? – осведомился он заботливо. – Как неожиданно!