Мой взгляд, прошелся по раскинувшейся вокруг степи, с редкими вкраплениями пятнышек кустов и деревьев. Её разделяла на две неравные части та самая полоса реки. Значит по ней я и приплыл к поселку. Вон чуть дальше и выдающийся в воду мостик виднеется, рядом с ним я и выбрался на берег, еле живой и полузамерзший. К тому же, когда вылез, посчитал себя практически спасенным, не подозревая о бродящих вокруг человекоподобных хищниках. Наткнись они на меня раньше патрулирующих прибрежную полосу дозорных, на том бы мои история и закончилась.

— Слушай, дядь Прохор, а вот одержимые эти почему так называются? Насколько я помню, так называли людей, в которых бесы вселились или злые духи какие-нибудь? Откуда эти твари вообще берутся? — не знаю, почему продолжал называть крестного именем из прошлой жизни. Наверное, не желал использовать показавшееся слишком уж прямолинейным и панибратским имя, которое по сути именем не являлось, ведь это просто прозвище какое-то — Борода. На мой взгляд, обращаться к малознакомому человеку таким образом не стоит. Тем более учитывая явную разницу в возрасте гораздо уместнее будет это по-простецки уважительное “дядь Прохор”. К тому же и он вроде не возражает.

— Тута непросто все. — крестный даже шаг сбавил, задумчиво поглаживая бороду, наверное, с мыслями собирался — Тайка наша про них так сказывала… Хм… в обчем, когда в улей попадаешь, то в кажного из нас дух улья вселяеца и выталкиват душу нашу бессмертную, чтобы, значица, место ейное в теле занять. Кто при этом душу сохранить смогёт, останеца таким как мы с тобой, человеком значица. У прочих же, коли душа не справица, по иньшему будет. Отныне телом ихним дух улья управлять станет. Заставит плотью человеческой питаца, силу даст, ловкость, будет изменять тело и взращивать. Дальшей будет одержимый духом улья все больше вид людской терять, зубы да когти отращивая, да шкуру утолщая. И чем больше плоти съест этакая тварь, тем сильнее станет и совсем на человека походить уж не будет. Чегой думашь, кем был дружок твой давешний, которого ты поленом угощал, кусачишко этот? Думашь он с самого рожденья такой, из мамкиной утробы таким чудищем выродился?!

— Ну если он таким родился, то я даже думать боюсь, как выглядит его мама.

— Ха-ха! А вот я так разумею, што она мало чем разнилась с твоей мамкою, да и с моей тожить. — бородокосый захохотал, глядя на выражение моего лица, на котором гримаса злобы сочеталась с нотками непонимания и настороженности. Растительность на месте его рта немного расступилась в стороны, открывая узкую щель ротового отверстия, из которого и повалил скрежещущий звук хохота. Да уж, повезло мне с крестным!

— Охохохоооо! Видал бы ты свою морду со стороны! Энто ж ни словцом сказать, ни пером описать! — вдоволь насмеявшись, продолжил бородокосый — Да не криви ты рожу то, не криви! Я ж токмо правду-матку сказал и боле ничаго. Все одержимые когда-то людьми были и у всех матушки, да батюшки были. Энтот кусач тожить раньшее человеком был, но дух улья в нем поселился и рос он на плоти своих братьев и сестер, да и животинкой не брезговал тожить. Вот и дорос до чудиша такого, а мы, значица, энтого чуда угомонили, за што почет нам и хвала. Ну и виноградины с горохом тожить лишними не будут.

Бородокосый шагал впереди, ухмыляясь с довольным видом человека, сумевшего произвести впечатление, а я двигался за ним, чуть поотстав, ошарашенный полученной информацией.

Выходит, чудовище, которое гоняло меня как зайца по всему поселку когда-то было человеком. Эта ужасная смертоносная тварь, выглядевшая словно персонаж из фильма ужасов, шкуру которой не могли пробить стрелы, когда-то была просто одним из людей, которому не повезло попасть в этот странный мир. К тому же она совсем не одинока и у меня самого был шанс при попадании в улей стать собратом этому плотоядному страховидлу. Да уж, незавидная учесть…

Кстати, нужно будет узнать какой процент остающихся людьми, есть ли позже вероятность превратится в этакую тварь и существует ли лекарство от этой напасти. Да, действительно важные вопросы, нужно будет с них начать следующие расспросы. Но не сейчас, теперь уже не до того, пришли мы, вроде.

О том, что действительно пришли догадаться было не сложно. Первым признаком были две фигуры, экипированные кольчугами и шлемами, очень похожими на те, что защищали торс и голову бородокосого. На поясе у обоих висели топорики с узким лезвием с одной стороны, и тупым молотковым носом с другой, вроде такие штуки называются чеканами, если не ошибаюсь. У одного из стоявших на стене воинов в руках присутствовал лук и колчан стрел, выглядывающий из-за плеча. Другой с виду не имел дистанционного оружия, зато у него был меч, сразу привлекший внимание своим размером. Не просто меч, а мечище!

Подаренный мне крестным экземпляр не отличался особой длиной, хотя и коротким его не назовешь. Но тот монстр, что держал под мышкой незнакомец, был длиннее моего клинка раза в полтора, если не в два. Его рукоять, отделённая от клинка массивной крестовиной, тоже была удлиненной, за нее без проблем можно было ухватиться обеими руками. Двуручник, биденхандер, эспадон — выскочили из памяти названия похожих вариантов средневековых железяк. Откуда они мне известны, может был фанатом фильмов про крестовые походы или историю хорошо учил?!

— Чегой стоим, иньших делов нету? — проскрипел бородокосый со смешком, приближаясь к обернувшимся на его окрик воинам. Тот, что держал в руках лук, был молодым щуплым пареньком с едва заметным пушком на лице. Второй был его полной противоположностью — рост под два метра, широкие плечи, он довольно гармонично смотрелся в паре со своим оружием.

— Мы то при деле, в дозоре стоим, эт тебе на месте не сидится. — безразлично бросил верзила с мечом-великаном.

— Дядь Прохор, што так долго-то? Мы заждались уж. — голоса у них тоже соответствовали внешнему облику: тонкий мальчишеский у лучника-юнца и басовитый у обладателя двуручника.